Разные лица - Семён Работников (1987)

Только теперь Егорка заметил, что Колька держит в руках грязную сумку. Пошли назад к рынку той же улицей. День уже не казался Егорке пустым. У торговых рядов, где продавали живность, Колька, присев на корточки, посмотрел на кроликов.

— Сколько просишь? — спросил он торговавшего кроликами мальчишку.

— Прошу пять рублей, отдам за четыре, — ответил мальчишка.

— Дурак! Ты проси столько, за сколько отдашь. Кто же тебе больше даст?.. Пра, дурак! — Колька плюнул и отошел.

У деревянного здании с вывеской «Заготконтора» друзья остановились.

— Подожди меня, — сказал Колька и пропал в дверях.

Минут через десять он вышел с порожней сумкой.

— Давай-ка мы этим деньгам за телячью шкуру голову свернем. Тут недалеко «Пиво — воды» есть.

На полдороге Колька спохватился.

— Что это я сумку ношу?!

Он кинул ее в ближайшую урну, сумка не умещалась, тогда Колька затолкнул ее ногой, отряхнул руки и догнал Егорку.

В пивном павильоне было душно и многолюдно. Егорка остановился при входе, а Колька погрузился в толпу, как в родную стихию, кивал головой, пожимал руки, потихоньку пробирался вперед и оказался напротив буфетчицы, молодой, ярко накрашенной женщины.

— Мужики! — обратился он к очереди. — Друг приехал. Пять лет не виделись. Пропустите, а?

Толпа молчала. Буфетчица с любопытством глянула на Егорку.

— Что тебе? — сказала она. — Давай побыстрей.

— Четыре пива, Рита… Друг, студент… Пять лет не виделись…

Нанизав на пальцы кружки с пивом, Колька плечом расталкивал толпу.

— Чинно-блинно, — сказал он. — Дернем для начала пивка.

Они вышли на лужок перед павильоном. На траве сидели мужики, пили пиво, закусывали сушеной рыбой и разговаривали. Уборщица посматривала, чтобы никто не унес кружки.

— Я ведь, ты знаешь, женился на Фене, — сказал Колька и как-то виновато посмотрел на Егорку.

— Слышал. Поздравляю.

— Такая свадьба была! Два дня гуляли. Жалко тебя не было, — он залпом осушил кружку и вытер ладонью губы. — В город перебрались. Дом купили. У нас ребенок. Феня — баба хорошая. Сходим, поглядишь на свою сестру.

«Какая она мне сестра! — подумал Егорка. — Как бы сказала бабка Наталья, десятая кость — и та врозь». Он с удовольствием выпил первую кружку, а вторую осилить не мог. Колька допил ее.

— Чем добру пропадать, пусть лучше утроба лопнет, — вымолвил он.

По дороге к дому Колька забежал в магазин и взял бутылку водки.

— Зачем это? — спросил Егорка.

— Казацкий загул!

— Феня может обидеться.

— Ради такого случая — ни-ни.

С двойственным чувством Егорка приближался к их дому, ему и хотелось взглянуть на Феню, и в то же время он спрашивал себя: «Зачем я иду? Пусть лучше она останется во мне такой, какой была раньше». Но отступать было поздно. Они петляли по кварталу, застроенному одноэтажными домами с палисадниками и огородами.

— Вот тут мы и живем, — Колька открыл калитку. — Федосья Петровна! Феня! Погляди, кого я тебе привел!

Егорка замер. Дверь распахнулась, вышла Феня, ее глаза цвета спелого лесного ореха встретились с его глазами, ожили, и он увидел в них, нет, не любовь, а память о любви.

— Здравствуй, Феня.

— Здравствуйте.

Они произносили какие-то слова и все глядели друг на друга, и только тут Егорка понял, кого он потерял, навсегда, безвозвратно. Она ждала его, одно бы его слово — и она бы стала ждать вечно. Что-то одинаковое было в ее глазах и глазах его бабушки и матери.

— Ну вот и встретились брат и сестра, — сказал Колька.

Он все напирал на их родство, хотя, конечно, знал об их совсем не родственных отношениях в прошлом.

— Иди переоденься. Что ты ходишь, как… — строго посмотрела она на мужа.

— Сама знаешь, телячью шкуру сдавал, чисто не оденешься, — обиделся Колька.

Егорка заметил под яблоней детскую коляску.

— Кто у вас — мальчик, девочка?