Разные лица - Семён Работников (1987)

Она заметила его, сидящего за столом, и остановилась. Может быть, известие, что Волынцев женился, еще не дошло до нее или она не верила этому, но только Люба вся подалась к нему. Волынцев испытал страшное волнение, внутри его все сжалось в тугой, плотный комок. Он отбросил дурацкий утюг и махнул рукой, крикнув:

— Заходи!

Люба все стояла и глядела на него. Думая, что она не слышит, он несколько раз повторил приглашение, затем кинулся к окну и стал открывать его. Рама была старая, рассохшаяся, и ее давно не отворяли. Волынцев дергал шпингалет, на котором насохла краска, наконец сдвинул его с места и налег на раму. Створки подались, но одна перекосилась, надавила на стекло, и оно хрустнуло, вывалилось и ударилось о завалинку. Послышался жалобный звон.

Лицо Любы, светившееся радостью и надеждой, вдруг стало быстро меняться. Свет словно гас в нем, и все яснее выступало выражение отчаяния.

Волынцев оглянулся и увидел позади себя жену.

— Разбил стекло, — с досадой сказала она.

— Черт с ним! — ответил Волынцев и спросил Любу. — Как ты? Окончила институт? Куда едешь?

— Да, еду, — тихо вымолвила она и пошла прочь от дома, убыстряя шаги, потом побежала.

Волынцев подосадовал на жену, — сунулась не вовремя, не дала поговорить с человеком. А Капитолина целый день была настороже и не отходила от мужа ни на шаг.

Впоследствии Волынцев узнал, что Люба вышла замуж. Муж у ней оказался удачливым человеком, быстро продвигался по службе и занял ответственный пост в каком-то министерстве. Росла у них дочь.

«Почему я думаю, — успокаивал себя Волынцев, — что с ней я прожил бы более счастливо? Я не могу обижаться на свою судьбу. Она у меня сложилась неплохо. Правда, больших чинов я не заслужил, но я к ним никогда не стремился. На работе у меня все нормально, и дома благополучно. Хорошая жена, почти взрослые дети».

Но все чаще и чаще на него что-то находило, и Волынцев в эти минуты был похож на рыбину, вынутую из лунки, задыхающуюся и бьющуюся о лед. Он сознательно отвернулся от счастья, когда оно шло к нему, предпочел его спокойствию.

И так хотелось переиграть все заново, вернуть время, когда он работал учителем в селе и каждый вечер шел по дороге или скользил на лыжах по чистому снегу в лес.

Из всех воспоминаний это было самым дорогим. На него словно дул освежающий ветер юности.