Рембрандт - Аким Волынский

Что такое раввин? В русских городах до последнего времени существовали так называемые общественные раввины, в сущности, должностные лица при местных губернаторах. Нечто подобное мы имеем и в австрийском официальном раввине, возглавляющем Kultus gemeimde[83]. В обязанности раввинов входит регистрация рождений, смертей, браков, ведение местной статистики и разрешение вопросов, вытекающих из административно-социального быта. Наряду с такими официальными раввинами при властях существовал, а, может быть, существует и доныне, среди обломков русской революции, и раввин духовный. Этот последний воплощает в себе великую идею, идущую прямо из глубины веков, непрерывную и лишь заслоняемую на исторические мгновения теми или другими внешними событиями. В христианской церкви мы имеем священников, по недоразумению называемых законоучителями. В христианстве существует священство, но учительства в нём нет. Даже Франциск Ассизский не был учителем народа, даже Савонарола не был им в высшем интеллектуальном смысле этого слова. Дальше проповеди христианская церковь не пошла, и христианская паства остается внутри настолько невежественною, что держится ритуального почти исключительно инерциею веков и автоматизмом привычки. Речи Савонаролы могли грохотать революционными громами по всей Италии. Толпа внимала живому колоколу СымМарко с настоящим упоением. На древней площади Флоренции сооружались костры, куда бросались картины замечательных художников. Но всё это была суета сует и всяческая суета. Искусство создается не для площадных иллюминаций с выкриками монахов и ревом толпы. Осуждена на смерть та церковь, которая сжигает хотя бы клочок единственно вечного наследия времен и народов. Всё исчезает, только статуя остается, говорит Теофил Готье. Хоругвь творчества неприкосновенна ни для государства, ни для церкви. Впрочем, пароксизм вроде описанного кратковременен. Не успевает Савонарола закончить своих выкриков, как уже сам он, по приказу Александра VI, подвергается испытанию огнем, на той же площади, и сгорает под одобрительные возгласы той же толпы. Не таково учительство евреев. Духовный раввин учит всему на свете, от вопросов повседневного быта, до глубочайших проблем бытия. К нему идут со всякими сомнениями, ритуального или морального свойства, и на всё он ставит свою авторитетную и свободно признаваемую печать: кошер. Для иного взгляда, художественно-пантеистического, всё на свете кошер. Вся путаница, вся мешанина историй, весь энциклопедический бокал космоса – всё кошерно. Видение апостола на крыше, корзина со всяческою яственною чепухой, со всеми гадостями и отталкивающими животными, санкционировано христианскою теологией, вероятно, в полемических мотивах, для опровержения целительно-апперцептивной теории кошерности. В этом пункте происходит столкновение двух начал: христианства и иудаизма, причём христианство смешивает всё воедино, в своём эвонически-дионисовском экстазе, а еврейство всё разъединяет, отбирает и классифицирует в аполлинически врачующем направлении. Не всё в мире хорошо, не все на благо человеку. Приходится многое перерабатывать, очищать, просветлять и приспосабливать к нуждам человека. Отсюда духовный раввинат, с его печатью кошерности. Отсюда же в чистом смысле этого слова и еврейское учительство.