Нефертити - Мишель Моран (2009)

– Для вас это может быть пустяк, но для меня это значит очень много. Я еще никогда не лгала.

– Никогда? Даже про разбитую тарелку или найденное чужое ожерелье?

– Нет. Во всяком случае, с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы понимать законы Маат.

Нахтмин ничего не сказал, и я подумала, что кажусь ему сущим ребенком, ему, человеку, видевшему войну и кровопролитие.

– Не обращайте на меня внимания, – пролепетала я.

– Это невозможно, – серьезно ответил он. – Вы дорожите правдой. И солгали только сейчас.

Я ничего не ответила.

– Все будет хорошо, я сохраню вашу тайну.

Я вскочила на ноги, изрядно рассердившись:

– Мне не следовало говорить вам ничего подобного!

– Вы полагаете, что, солгав, потеряли мое уважение? – Он ласково рассмеялся. – Да весь двор Египта только на лжи и держится. Вы сами увидите это в Мемфисе.

– В таком случае я лучше закрою глаза, – совсем уж по-детски упрямо заявила я.

– И вам же будет хуже. Лучше держать их широко открытыми, госпожа. От этого зависит жизнь вашего отца.

– Откуда вы знаете, от чего зависит жизнь моего отца?

– Ну если уж вы не сумеете сохранить холодную голову на плечах, то кому еще это удастся? Вашей красавице-сестре? Фараону Аменхотепу Младшему? Они будут слишком заняты строительством гробниц и храмов, – ответил Нахтмин. Он на мгновение задумался и добавил: – Быть может, они даже распустят жречество, чтобы прибрать к рукам золото, которым оно владеет.

Должно быть, я выглядела потрясенной до глубины души, потому что военачальник поинтересовался:

– Неужели вы полагаете, что ваша семья – единственная, которая видит все это? От молодого фараона разбегается все его окружение. Если жрецы Амона падут, та же судьба ждет и прочих состоятельных мужей, – произнес он пророчески.

– Моя сестра не имеет к этому никакого отношения, – твердо заявила я и зашагала обратно ко дворцу. Мне не понравилось, что он счел мою семью вовлеченной в планы Аменхотепа. Но он последовал за мною, не отставая ни на шаг.

– Я оскорбил вас, госпожа?

– Да, оскорбили.

– Прошу прощения. В будущем я буду осторожнее. В конце концов, вы станете одной из самых опасных женщин при дворе.

Я замерла на месте как вкопанная.

– Вы будете посвящены в тайны, за владение которыми жрецы и визири платят шпионам очень приличные суммы.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Информация, госпожа Мутноджмет, – сказал он, поворачивая в сторону конюшни.

– И на что же, по-вашему, способна информация? – крикнула я ему вслед.

– В дурных руках, – бросил он, не оборачиваясь, – она способна на что угодно.

***

В ту ночь я готовилась ко сну в комнате, соседней с личной опочивальней царя, зная, что за дверью находится моя сестра, и понимая, что никак не смогу окликнуть ее. Я оглядела свои расставленные на подоконнике горшки с растениями, которые пережили сначала путешествие сюда из Ахмима, а потом и переселение из соседней комнаты. Завтра царица объявит дату нашего переезда в Мемфис, и растениям предстоит еще одно перемещение.

Когда Ипу пришла раздеть меня, то сразу же заметила мое вытянутое лицо и прищелкнула языком:

– Что случилось, госпожа?

Я пожала плечами, словно дело было исключительно пустяковым.

– Вы скучаете по дому, – догадалась она, и я кивнула.

Она сняла с меня через голову облегающее платье, и я надела чистое, после чего я послушно присела на край кровати, чтобы она могла заплести мои волосы.

– А ты разве никогда не скучаешь по дому? – тихо поинтересовалась я.

– Только когда думаю о своих братьях. – Она улыбнулась. – Я росла вместе с семерыми братьями. Вот почему я так хорошо нахожу общий язык с мужчинами.

Я расхохоталась:

– Ты находишь общий язык со всеми. Я видела тебя на празднестве. Во всех Фивах не сыскать того, с кем бы ты не была знакома.