Нефертити - Мишель Моран (2009)

Аменхотеп метнул на нее взгляд из-под густых ресниц. Каким же он все-таки был еще мальчишкой. Уязвимым и не терпящим возражений.

– Тогда почему Панахеси сказал…

– Он лжет! – воскликнула Нефертити. – Неужели найдется глупец, жалеющий о временах твоего брата, когда он может служить такому фараону, как ты?

Но в глазах Аменхотепа тлели опасные искры, и он не отступил.

– Если бы мой брат не умер, сейчас ты была бы его женой.

– Я никогда бы не стала женой Тутмоса, – быстро ответила Нефертити.

Мысли царя приняли опасное направление. Аменхотеп повернулся ко мне:

– Говорят, что сестра Нефертити никогда не лжет. Твой отец когда-либо вспоминал о Тутмосе в своем доме?

Нефертити побледнела, а я медленно кивнула.

– И он рассчитывал выдать твою сестру за него замуж?

У меня достало ума понять, что если я не солгу сейчас, то Кия станет фавориткой в Мемфисе, а моя сестра превратится всего лишь в одну из многих жен царя. Аменхотеп подался вперед, и лицо его потемнело. Требовалось всего лишь одно слово лжи, чтобы изменить вечность и оставить наши имена жить в веках на славных монументах Фив. Я метнула взгляд исподлобья на Нефертити, которая ждала, что я стану делать. Затем я взглянула Аменхотепу прямо в глаза и ответила так, как хотел бы мой отец и как надеялась сейчас услышать Нефертити:

– Визирь Эйе всегда считал, что трон Египта займете вы. И моя сестра была предназначена вам, даже когда вы были совсем еще ребенком.

Аменхотеп долго в упор смотрел на меня. Наконец он прошептал:

– Это судьба, – и откинулся на спинку кресла. – Это было предопределено судьбой! Твой отец знал, что я займу трон Египта!

– Да, – прошептала Нефертити, глядя на меня.

А я с трудом проглотила комок в горле. Я только что солгала ради нее. Чтобы сохранить нашу семью, я пошла против своей совести.

Семнадцатилетний фараон Египта вскочил на ноги.

– Эйе станет великим визирем всей страны! – провозгласил он. – В Мемфисе он станет смотрителем внешних связей, и я возвышу его над остальными визирями!

Аменхотеп вновь посмотрел на меня.

– Ты можешь идти, – небрежно бросил он. – Нам с царицей надо заняться кое-какими планами.

Нефертити протянула было руку, чтобы остановить меня, но я решительно тряхнула головой и выскользнула за дверь. Глаза мои наполнились слезами, и я смахнула их тыльной стороной ладони. Я солгала царю Египта, высшему представителю Амона на земле. «Маат устыдится меня», – прошептала я вслух, но в коридорах с колоннадами не нашлось никого, кто мог бы меня услышать.

Я подумала было пойти к матери, но ведь она наверняка скажет, что я поступила правильно. Выйдя в сад, я отыскала самую дальнюю каменную скамью и уселась на нее. За то, что я наделала, боги покарают меня. Маат потребует отмщения.

– Нечасто сестра царицы выходит в сад одна.

Это был военачальник Нахтмин.

Я вновь смахнула слезы с ресниц.

– Если фараон увидит вас со мной, то будет недоволен, – строго заявила я, стараясь взять себя в руки.

– Это не имеет значения. Скоро новый фараон окажется в Мемфисе.

Я метнула на него острый взгляд:

– Разве вы не поедете с ним?

– Уедут только те, кто пожелает. Основная же часть армии останется в Фивах. – Не спрашивая разрешения, военачальник присел на скамью рядом со мной. – Итак, почему вы здесь, среди ив, и совсем одна?

На глаза у меня опять навернулись слезы. Я опозорила богов.

– Что? Какой-нибудь юноша разбил ваше сердце? – допытывался он. – Хотите, я прогоню его прочь ради вас?

Несмотря ни на что, я рассмеялась.

– Юноши не интересуют меня, – сказала я.

Мы немного посидели молча.

– И все-таки почему вы плачете?

– Я солгала, – прошептала я.

Военачальник окинул меня внимательным взором, и уголки его губ дрогнули в улыбке:

– И только-то?