Рембрандт - Аким Волынский

Ещё одна картина, всё от того же 1661 года, представляет монахиню. Всё мягко в этом подробно выписанном образе, Лицо, нос и глаза, с внутренней слезинкой, производят трогательное впечатление. Склонение головы прелестное, но отнюдь не еврейское: изображенное склонение менее молитвенно, более эстетично и гуманитарно, чем у евреев. Голова только как будто склонена, а в действительности остается незыблемо вертикальною. В ней чувствуется светский аристократизм, невольно сохраняемый и в монашеском туалете. Великосветская женщина решила взять на себя крест отречения от всего мирского, и она носит этот крест с постоянными вздохами от непосильной тяжести. Такого монашества у евреев никогда не бывало. Ортодоксальная еврейка никогда и не имела того, от чего ей следовало бы, в минуту разочарования и скорби, отречься. Ни власяница, ни вериги, ни четки ей совершенно не нужны. Мужу она была помощницей, и никогда праздной, чувственной утехой. В некотором смысле она и в миру была монахиней, а католическая монахиня и на коленях бывает кокоткой. Такова и эта монахиня кисти Рембрандта. Какая мягкость и обольстительность разлиты во всём под грубой одеждой. Мягкая грудь, пластические руки, слегка огрубевшие, округлая линия плеч, самая посадка умной и много знающей головы – всё это выдает былую красавицу, обласканную всеми зефирами и амурами. Не такова еврейская старуха. Какова, в самом деле, её красота? Мы уже писали достаточно на эту тему, чтобы сейчас к ней возвращаться. Еврейская старость не заключает в себе элементов из мира удручительных разочарований и потерь. Еврейская женщина ещё и девушкою была уже старухой. Она всегда в коэффициенте веков, как лучшая мать в целом мире. Наконец, в 1663 году Рембрандт дает нам пишущего молодого человека в чалме и в широком плаще. Кто мог бы подумать, что это евангелист? А между тем так именуют этот портрет каталоги. На лице никакого благочестия, и если это не простой клерк, то только потому, что фантастично одет.

Для заключения этой категории картин, из христианского цикла рембрандтовских созданий, мы можем упомянуть ещё и о молящемся старике 1661 года, из коллекции графа Гарраха. Лицо выписано с обычным мастерством, хотя и веет от него надуманностью и холодностью. Весь эффект в общем приятного и не лишенного содержательности лица нарушается иератическим жестом руки над молитвенником. Вообще пора было бы заклеймить этот молитвенный жест, как в эстетическом, так и в этическом отношениях. Он искусственен, лицемерен и ходулен в высочайшей степени.

Жанр у Рембрандта