Рембрандт - Аким Волынский

В заключение этой мозаической главы рассмотрим ещё одну евангельскую тему, не примыкающую к только что рассмотренным, но вводящую нас из круга холодных условностей в мир теплого человеческого быта и чувства. Изображено возвращение блудного сына, в картине, составляющей одно из украшений нашего Эрмитажа. Если отбросить некоторую народную церемониальность и помпезность в композиции, то всё остальное в ней, уступая в потрясающей искренности соответствующему офорту, всё же производит огромное впечатление. Прежде всего, прекрасен сам отец – прекрасен до слез. Изумительно склонение его головы, совсем иудейское, выражающее глубочайшее чувство покорности судьбе, небу и обстоятельствам. По такому склонению головы, как мы указывали на это неоднократно, можно отличить еврея от всякого иного человека. Голова склонена вниз и в бок – и тут всё, что есть в душе, целое мировоззрение, полнота слияния с космосом в чувстве легкого, отнюдь не богоборческого, смущения. Эта черта замечательна и в высшей степени благодарна для такого художника, как Рембрандт. Отец в зеленой ермолке склонился над сыном, прикрыв его спину руками защиты, любви и прощения. Такого жеста нельзя выдумать, он мог возникнуть только в душе гениального мастера, вылиться, как песня, как молитва, как старческий вздох сердца, И если вспомнить, что картина написана в год смерти Рембрандта, то впечатление от неё особенно усиливается и углубляется. На сцену примирения смотрит ярко освещенный и богато одетый муж, в красном плаще и высоком головном уборе. Другие части картины стафажны. Все эти фигуры взгляд зрителя замечает лишь рассеянно, будучи прикован к группе отца с сыном. Сын замечателен. В лохмотьях и рубище, с остриженной головой, прижатой к груди отца, и с пятками ног, обращенными к зрителю, блудный юноша кажется какой-то статуей раскаяния. Отметим трогательную деталь. С левой пятки отскочил плохо державшийся башмак и, обнажив её, дополняет зрелище разрушения и нищеты. Ещё одна замечательная подробность. Сын не плачет. Лицо его не потонуло в одежде отца. Оно даже слегка смотрит вбок, хотя сама голова его прижата к груди старика. Вообще эта группа статуарна, монументальна и просится к мрамору.

3 октября 1924 года.