Рембрандт - Аким Волынский

Изумительна судьба так называемых опасных картин. Иные картины, совершенно порнографические, хранились беспрепятственно в королевских галереях. Даже картины, исполненные такого яда, и сейчас ещё вредоносные, как «Иоанн Креститель» и «Вакх» Леонардо да Винчи, терпелись в эпоху ренессанса и позже. Церковь была толерантна. Толерантны были и могущественные меценаты искусства. Но картина, колеблющая устои государства, с такими еретическими идеями в центре, какие грезились пламенному воображению Менассе бен Израиля, не могла быть дозволена даже в свободолюбивом протестантском государстве, её приютившем. Картина эта совершенно бредовая, но бред художника гениален. Одна мечта о союзе синагоги с христианством достойна человека, изобразившего еврейскую руку, положенною на голову Гомера.

Скажем несколько слов о картине 1658 года, изображающей Юпитера и Меркурия в гостях у Филемона и Бавкиды. В картине этой имеются трогательные черты. Античного в этой картине нет опять-таки ничего. Рембрандт посмотрел на избранный им сюжет совершенно по-иудейски и протрактовал его как чисто библейскую тему. Еврейскому богу свойственно было посещать добродетельных людей, особенно чистых и наивных в своей простоте, посылая к ним добрых вестников, или являясь персонально в патриархальной интимности. Две фигуры, Юпитера и Меркурия, выделены художником в довольно ярком освещении. Юпитер замечателен. С египетской или ассирийской наивностью бог представлен гигантом. Но величественное лицо его, с чудесно освещенным лбом, носит вполне библейский характер. Это и Ягве, это и мудрый благочестивый иудей жреческого типа, один вид которого проливает в душу успокоение. Бедная домашняя обстановка комнаты с дощатой стеной изображена с большой теплотой и задушевностью. Во мраке комнаты слева горит камелек, почти символизирующий мир и благополучие образцовой супружеской четы. На столе блюдо с плодами. Старушка предлагает высокому гостю в подарок живого гуся. Лицо у Филемона выражает молитвенное внимание. Меркурий представлен почти в профиль, с прекрасной головой, больше от еврейского юноши, чем от Эфеба. Такова эта картина, поистине рембрандтовская по духу и по исполнению. Здесь гений художника в своей стихии, и можно пожалеть, что эта картина, писанная на дереве, недоступна всеобщему обозрению, находясь в обладании далекого американского коллекционера.

Расставаясь с картиною, скажем ещё несколько слов о том, как проникновенно понимал Рембрандт простую тихую святость мирного семейного житья, удаленного от мятущихся стихий, от шума борьбы, от житейских и общественных конфликтов. Где-то в низах космоса, под видимыми ураганами, царит тишина и гармония. Это имел в виду и пророк, указавший на то, что бог не в буре, ломающей деревья, а в тихом зефире, веющем по земле после опустошительных непогод. Филемон и Бавкида, это люди именно из-под ураганов, и вот почему их посетил Юпитер. Это и есть иудейская точка зрения на жизнь pas excellence[93]. Добавим ещё, что, в композиционном отношении, Нью-Йоркская картина напоминает офорт с Христом в Эммаусе, к которому мы вернемся в своё время ниже.