Рембрандт - Аким Волынский

Вторым моментом проявления художника является офорт. Почти всегда офорту свойственна некоторая эскизность, некоторая незаконченность. Вот отчего у французов существует даже термин: «законченный офорт», «Termunerunecan-forte». Иногда мы читаем на гравюре: «гравирована офортом Антуаном Ватто и закончена Симонно». Заканчивается офорт резцом обычно в гравюрах XVIII века. Но громадное число офортов, и притом выдающихся, остается нетронутыми резцом. Так, во всей графике Рембрандта нет ни единого случая такого завершения офорта. Офортисты XVIII века даже рассчитывали на то, что их работы будут закончены буринистами. Но, конечно, идеальный офорт, в современном представлении, ни в каком дополнительном резце не нуждается. Не так думал Ван-Дейк на эту тему, прося таких великолепных буринистов, как Понциус, Форстерман, Иоде, закончить резцом его офортные наброски. Но мы теперь с радостью разыскиваем случайно уцелевшие пробные листочки чистых офортных эскизов Ван-Дейка. Резец в известном смысле иногда просто мешает офорту. Офорт, говоря в порядке последовательности, раскрывает душу художника в очень значительной мере, хотя и надлежит иметь в виду, что офортирует мастер уже не для себя одного. Рисунок только службен в большинстве случаев. Офорт является уже публичным произведением искусства, хотя и весьма ещё интимным. Наконец, совершенной публичности достигает творение художника в законченной картине масляными красками, а также в гравюре резцом. Мы быстро набрасываем рисунок: одна минута, и всё готово – вдохновение не потухло. Уж не так скоро набрасывается иглою офорт, работа то и дело прерывается экспериментами с кислотою. Но всё-таки рука действует скоро, поспевая за вдохновением, как спешит и поспевает перо за бегущею мыслью литератора. Но бесконечно медленно идет работа красками и резцом, иногда при естественно гаснущем в процессе времени творческом жаре. Краску приходится накладывать на холст или на доску шаг за шагом, кисть мажет с постоянными перебоями. Мысль произведения приходится с минуты на минуту вспоминать и подогревать, орудие капризничает и отвлекает к себе внимание творца. Что касается резца, то он тяжко и затрудненно врезывается в медь. При иной ошибке приходится бросать доску, приниматься за работу снова, и только выдрессированные, чуть ли не наследственно, руки великих граверов могли справляться с таким невероятным трудом. Где уж тут сохранить порыв первоначальной секунды. Очень часто при этом живописец, оперируя над картиной красками, сам ошибочно или лицемерно замаскировывает роковыми мазками черточки субъективной настроенности, весь в заботе о том, чтобы предстать перед публикой в нарядно-праздничном туалете.

Такова гамма проявления художника в живописном искусстве. Возвращаясь к Рембрандту, мы должны отметить целый ряд его черт, свойственных его интимному творчеству, особенно в занимающем нас вопросе. Рисунки его отличаются крайнею непринужденностью, составляющею, впрочем, особенность и некоторых его офортов. В графике Рембрандта попадаются чисто эскизные вещи и наряду с ними такие почти законченные произведения, как портреты Ефраима Бонуса, Лутмы или Сикса. Но в рисунках его преобладает эскизность, особенно в рисунках пейзажных, где иногда мы имеем всего несколько черточек, дающих, однако, впечатление целого.