Рембрандт - Аким Волынский

Теперь присмотримся к картине с другой стороны. Сам-Тюльп направил свой взгляд куда-то вперед к аудитории, один только сектор которой изображен на картине. Профессор объясняет слушателям что-то как будто конкретное и наглядное, а взгляд его плывет над их головами и устремлен в пространство. Это не простые ученики, окружившие наставника, это – специалисты по медицине, все более или менее заслуженные, и потому даваемые им объяснения носят, несомненно, характер высшей интеллектуальности и научности. Бюргер верно отмечает, что сюжет произведений Рембрандта всегда тонет в какой-то вечности. Что касается слушателей, то их глаза направлены не в одну точку. В этом отношении согласованы между собою глаза только трех лиц. Калькун, де Вит и Якоб Блок смотрят в направлении трупа, как бы вслушиваясь при этом с глубочайшим вниманием в слова профессора. Мы уже подчеркнули, что де Вит вонзился глазами в производящуюся демонстрацию. Он весь в уроке, в рамках центральной темы. С ним солидарен Блок, хотя и в меньшей степени. Что касается Калькуна, то глаза его задумчивого лица устремлены, если не на демонстрирующую левую руку профессора, то на загадочный большой фолиант, как бы сквозь руку ученого профессора. Все остальные лица смотрят в разные стороны. Из них Кульвельт глядит прямо в лицо Тюльпу. Лупен смотрит перед собою, а Слабранг и Гартман оба смотрят куда-то вправо от картины, внимательно и сосредоточенно. Картина в целом наполнена взглядами, выходящими за пределы её рамок, если не считать трех внимательных слушателей. Сам Тюльп, как уже отмечено, обращен глазами к невидимой аудитории.

Эту черту картины необходимо взвесить со всею возможною серьезностью. Тема дана отчетливо. На столе труп и над трупом ученый преподаватель, читающий свой доклад. А между тем зритель сразу же отвлекается от трупа и весь приковывается к аудитории, к аудитории даже в большей степени, чем к самому Тюльпу, хотя лицо профессора освещено так же ослепительно ярко, как и труп. Поняв тему, зритель тут же её и забывает, отдаваясь потоку впечатлений, рождаемых созерцанием отдельных фигур. Теофиль Готье попрекнул Рембрандта за чрезмерный реализм и отдал перед этой картиною предпочтение «Ночному Дозору», в котором он усмотрел мистическую ноту. При всём блеске таланта и необыкновенной эстетической отзывчивости, истолкователь луврской галереи, автор «Камей», не мог по галльской природе своей проникнуть в тайники германо-иудаистического духа, в которых мистика превращается в интеллектуализм. По духу своему «Лекция по анатомии» и «Ночной Дозор» родственны между собою, хотя их отделяет друг от друга пространство ровно в десять лет. И тут, и там истинная тема, занимавшая Рембрандта, не усматривается с первого взгляда. Она плывет в иных планах, на иной, гиперборейской высоте. Наука, как наука, знание, как знание, вот что стоит перед глазами художника, и составляет внутренний мотив всего изображения. Вот почему глаза крайних фигур картины, этой живой её рамы, и устремлены куда-то вдаль, как раз в данном случае в ту самую точку, которую завещал еврейскому народу великий старец, рабби Иоханан бен Заккай, наставник и утешитель человечества в гораздо большей степени, чем галилейский безутешный раввинист.