Рембрандт - Аким Волынский

За три года до смерти, в 1666 году, художник дает нам ещё один портрет безыменной для нас женщины, сложившей руки на плате. Мы говорим о портрете в Национальной Галерее. Руки по обыкновению ужасны. Но лицо приятной темной выпечки, со слегка контрастирующими глазами. Этим портретом мы и заканчиваем беглый осмотр хлебопекарной галереи. Мы бесконечно далеки от мысли принизить женщину этого рембрандтовского типа таким уподоблением. В конце концов, без хлеба человечество жить не может, и оно погибло бы, если бы обладало только французской женской грацией, или английским дамским изяществом. Хороши даже упоительные женщины ван-дейковских цветников. Туалеты их шуршат музыкально и тела их сгибаются, как лианы. Но, придя домой, после трудов службы, хочешь видеть на столе каравай хлеба для себя и для детей. В этом отношении еврейская женщина или женщина иудейского типа поспорит со всеми дианами мира.

11 августа 1924 года

«Акт»

В парижской коллекции Варнеке имеется картина Рембрандта на дереве, изображающая купающуюся Диану Собственно Дианы, в античном смысле слова, здесь нет никакой. Это просто голая женщина, держащая ноги погруженными в бассейн воды. Представляется бесконечно интересным изучить отношение Рембрандта к высшему образцу физической красоты в природе, к женскому телу. Спросим себя, прежде всего, красиво ли вообще женское тело, что было бы, если бы все женщины разделись. Вероятно, мы были бы потрясены. Значительная часть оказалась бы с короткими ногами и при том ногами без фасона, искривленными, отстоящими друг от друга, с плоскими ступнями, без подъема, с широкими перехватами, производящими впечатление обрубков, с оттопыренными пальцами несоответственной величины. Мы заметили бы также у большой части раздетых женщин громадные животы, напоминающие состояние беременности, и ужасные груди, свисающие иногда или надутыми пузырями, или толстыми и вялыми кишками, на которые невозможно смотреть. Поразили бы глаз и многие плечи, сутулые, приподнятые, остро-торчащие или оплывшие жирком. Что сказали бы мы о структуре спин, сдержанных корсетами. Многие из них оказались бы горбатыми или мертвенно досчатыми с выдолбленным провалом посередине. Голая женщина вообще не красива, и только редкие экземпляры чудесно сложенных тел, обычно молодых и ещё не познавших жизни, поражают и восхищают. Такие образцы мы имеем в античной скульптуре. Они представляют лишь идеализированные подобия живой действительности, как бы в реальности высоко ни стояла та часть человечества, которая служила моделью великим художникам древности. Конечно, идеализированными представляются и тела на полотнах живописцев эпохи ренессанса и позднейших времен, все эти «Венеры» Тициана, Джиорджионе, Буше, Энгра, Прюдона и прочих. Перед нами тут не настоящие женские реальные тела, а чудеснейшая поэтизация женщины, какою она рисуется воображению, объятому романтическим бредом. Несравненно больше действительно красивых мужских тел, особенно юношеских, что легко наблюдать при купаниях, при спортивных упражнениях и в балете. Если тем не менее мы говорим о растительной красоте женского тела, то мы руководимся при этом идеальными его нормами, в совершенном отвлечении от наносных уродливостей и от случайных затемнений основной и первоначальной красоты живой человеческой флоры.

Этой флоры Рембрандт не видел. У него не было даже чувства этой флоры. Вот почему, изображая женское тело, он оставался правдивым, точным и не разочарованным наблюдателем. Что такое, в самом деле, представляет собою его «Диана»? Можно сказать с уверенностью, что, изображая кистью и иглою эту купающуюся женщину, он и не помышлял о сестре Аполлона, в пленительной стройности её сильного музыкального тела.