Рембрандт - Аким Волынский

Непосредственно же из Рембрандта вытекают два знаменитых английских гравера, листочки которых лежат перед моими глазами: Уистлер и Сеймур Гаден, талантливый художник и великий рембрандтовед. Одна из работ Сеймур Гадена дает речной вид из окна Уистлера. Это сделано совсем в духе Рембрандта, со старанием дать максимум света и пространства во взятых пределах. Водная перспектива бесподобна. Несколько слабее небо, с небрежно обрисованными тучами. Но воздух наполняет картину в изобилии. Другая лежащая предо мною вещица Гадена может быть названа работою добросовестного ученика Рембрандта, без индивидуальных вдохновений. Я имею в виду «Ighomlocr». Рядом листок Уистлера дает почти стенографический набросок венецианского уголка. Нельзя отказать игле Уистлера в свободе и непринужденности, но черты эти часто переходят у него в небрежность – пусть и гениальную. Во всяком случае, родство его с Рембрандтом несомненно, и обоих английских художников нельзя и вообразить с резцом в руке.

Во Франции очень тяготеет к Рембрандту между другими художниками-офортистами Вальтнер. Темы этого мастера-воспроизводителя чрезвычайно разнообразны. Но он берется иногда за такие сюжеты, которые было бы лучше выполнить

резцом. Так, например, обнаженная девушка Карла Дюрана, стоящая среди листьев, обремененных росою, приподнимая руками распущенные волосы, заслуживала бы, скорее, резца. В картине господствует линия, и стройное тело девушки, при тонко экспрессивном лице, можно упрекнуть лишь в слишком материальной трактовке перехвата ног. Отмечу попутно: у древних классиков красивые женские ноги отмечались одним словом: [ «пропущено»], что обозначает, в сущности, только длинный, тонкий перехват – лодыжку. Вот этой чудной пластической детали недостает французским рисовальщикам. Зато волосы представлены в гармоничном с окружающей растительностью эффекте мастерски. И всё-таки можно пожалеть, что работа эта исполнена не резцом, например, Фламенга. Тяжело-богатые краски Рубенса великолепно переводятся Вальтнером на этих больших офортах. Весь Вальтнер в своих шедеврах предо мною, но останавливаться на нём дольше я не буду. Отмечу только, что офорт у него превосходен тогда, когда передает красочные полотна, будь то Рембрандт, столь им излюбленный, или Иордане, Рубенс, даже Веласкес.

Перехожу к резцу. Имя Фламенга я уже назвал по поводу дюрановской девушки, офортированной Вальтнером. Вот опять стоящая перед нами обнаженная девушка Энгра «Источник». Картина исполнена Фламенгом резцом, причём тело моделировано пунктирно. Эта гравюра считается лучшим произведением Фламенга. Тело выгравировано действительно бесподобно, и поучительно положить эту работу рядом с работою Вальтнера, чтобы удостовериться, насколько один лишь резец призван воплощать в графике тела античной формальной красоты. Формальная красота – это именно красота линий, а не красок. Это абрис характера, индивидуального облика, аристотелевской энтелехии, а не душевных настроений, где владычествует Рембрандт, с его гармониками лиц, тяжкой серьезностью эмоций и духовными трениями пустынно-иудейского мониста. Фламенг умел работать и офортом, чудесно переводя амстердамского мастера, которого он и не пытался давать в резце. Как только художник коснется Рембрандта, он хватается за иглу.