Рембрандт - Аким Волынский

Наконец, ещё одна черточка в портрете из коллекции Моррисона. Рука Гендриккии Стоффельс выдает её простое происхождение. Это рука рабочей крестьянки, с почти квадратными пальцами, полным и толстым пястьем, производящим на глаз отрезвляющее впечатление. Эта Венера умеет взять метлу, прибрать квартиру и приготовить вкусный обед для всей семьи. Она чистит и моет, раскатывает и гладит белье, содержит обстановку в сияющей, почти японской опрятности, увековеченной в нашем представлении рядом голландских картин всех веков. Ynderien есть порождение и создание именно голландской женщины. Французская женщина недостаточно чистоплотна для такого сияния, а немецкая слишком мечтательна. В итальянской же комнате, несмотря на цветы и украшения, слишком тесно, слишком душно, как тесен, плотен и душен волевой итальянский темперамент. А голландская убранная квартира представляет собою что-то музыкально уютное и великолепное. Это – настоящий домашний храм, и в храме этом естественно царицею является голландская Венера.

Переходим к парижскому портрету Стоффельс того же 1652 года. Это первоклассное художественное произведение, утверждающее нас в понимании облика второй жены Рембрандта. Перед нами то же лицо, но несколько иначе моделированное – уже не под голландскую Венеру, а под светскую даму тогдашнего общества. Уменьшенный лоб окружен искусственно завитыми по бокам волосами. Над самым лбом, слегка его прикрывая, волосы лежат мягко расчесанными, гладкими прядями. Глаза всё те же, особенно спокойные, ровно блестящие, без особенного выражения. Видим в них экспрессию верной преданности, которой в них на самом деле не чувствуется. Глаза слишком маловыразительны для этого на данном портрете. Всё же портрет в целом пленителен благородной и нежной мягкостью всего облика этой женщины. Художником подчеркнуты вкус и изящество, свойственное ей от природы. Хотя Стоффельс и приодета необыкновенно нарядно, с дорогими подвесками серег, с драгоценным аграфом на груди, с браслетом на руке, тем не менее всё на портрете расположено гармонично и производит цельное впечатление. Туалет прямо поет. Он сливается с обликом Гендриккии в такой тесноте, что кажется связанным с нею органическими узами. С Гендриккией Стоффельс в жизнь Рембрандта влилась новая струя совершенно иных переживаний, иной настроенности, каких он не мог иметь с подругою первых лет, с Саскией.

В другом портрете того же 1652 года Рембрандт пишет Стоффельс несколько иными чертами, в ином, слегка испанском стиле. Лицо кажется похудевшим, его общий характер изменился заметно от обнаруженного полностью уха – крупных размеров, правильного по рисунку, но мало женственного. Ухо украшено скромной серьгой. Но туалет сидит опять-таки чудесно. Стоффельс хороша в каждом одеянии, в каждом наряде, потому что арийская женщина вообще умеет носить костюм. Она драпируется в него со вкусом.