Рембрандт - Аким Волынский

На лондонском изображении мы имеем решительно благозвучную ноту в среднем регистре. Парижский портрет из коллекции Канна дает музыкальную ноту в силе и страсти финального напряжения. Портрет прямо кричит. Петербургский же портрет представляет нам начало распада, и на лице угасающего юноши мы читаем умилительное смирение. Белая светотень лица, непойманная иглою Мосолова, на картине представлена бесподобно.

И вдруг опять образ Титуса с материнским жестом руки, переработанным в целях придания портрету черты мужского интеллектуализма! Титус опирается всем подбородком на охватившую его руку. Этот удивительный жест реально и просто передает момент раздумья, со всею рембрандтовскою наглядностью. Широкая и нервная рука, почти всё лицо – в ярком свету. Только угол лба вместе с глазом захвачен тенью от мягкой, высокой, темной шляпы, опять в мечтательном самозабвении отодвинутой назад.

Стоящий Мюнхенский портрет молодого человека, с пробором посредине расчесанных волос, с пером в правой руке и с бумагами в левой, едва ли является портретом Титуса. Черты лица нисколько не напоминают его ни с внешней, ни с внутренней стороны. Не соответствует Титусу прическа волос, прямых, а не вьющихся, и уже в качестве несущественной детали отметим и то обстоятельство, что голова здесь представлена без шляпы. Прежние классификаторы приписывали этот портрет Карелю Фабрициусу. Нынешний же мюнхенский каталог, следуя за Боде, возвращает это произведение Рембрандту, считая его изображением каллиграфа Яна Гааринга Младшего в Амстердаме того времени.

Двадцати семи лет Титус остался уже почти развалиной. Лицо у него страшно вытянулось, одряхлело, потеряло прежнюю беспорывною прелесть. Только глаза сохранили свойственный им мягкий свет. В портрете из коллекции того же Морица Канна он представлен без шапки, с грустномеланхолическим выражением лица. Рука чудовищно громадна, вытянувшийся средний палец её неестественно велик. Портрет вообще производит тягостно-неприятное впечатление. Не менее тягостное впечатление производит и другой портрет Титуса того же 1668 года. Титус изображен в большой высокой поярковой шляпе, с белым отложным воротником, с левою рукою, держащею какой-то предмет, и с правою рукою, согнутою в демонстративном жесте. Наконец, последний портрет представляет нам Титуса с его женою Магдалиной ван Лоо. Титус обнимает молодую женщину так мягко, нежно и благочестно, как это может сделать только еврей. Картина производит трогательное впечатление прощального объятия, писана она в первые месяцы брака, с композиционною целью представить молодую супружескую чету. Но ласковые жесты со стороны Титуса лишены всякой чувственной эротики. Перед нами человеческая нежность в музыкально-еврейской мелодии, в которой жизнь и смерть сливаются воедино. На нас, знающих, что Титус жил в браке с Магдалиной ван Лоо всего-навсего семь месяцев, картина производит потрясающее впечатление. Титус умер в сентябре месяце 1668 года.

? июля 1924 года

Расовое уплотнение