Рембрандт - Аким Волынский

Мы должны остановиться ещё на одном замечательном портрете Титуса, находящемся в Лондоне. Голова написана в крупном масштабе, в сочетании двух контрастных красок: темной и белой. Лицо длинное и белое, с открытыми глазами, а всё кругом отдает не только темнотою, но иногда и чернотою. Портрет звучен, даже симфоничен, кажется созданием цельного патетического оркестра, но всё на ту же тему господства духа над плотью. При этом плоть тут обессилена ничем иным, как именно постоянною внутреннею истомою, мешающею нервам собраться в крепкий узел. Если это не образ вдохновленного сшиботника, то единственно потому, что воспитание юноши проходило далеко от синагоги, среди соблазнов и франтовства окружавшей габимной среды. Но видом своим Титус органически принадлежит синагоге, как и статуэтки будды в европейском салоне тяготеют к буддийскому храму. В этом портрете отмечается нами женственность Титуса – бросается особенно в глаза: это пастух из ветхозаветного Шир га-Ширим, с певучею женственною душою.

3 июля 1924 года

Последнее рыдание

С точки зрения чистой портретности Рембрандт крайне не надежен, до такой степени склонен он в целях художественной композиции менять не только выражение черт лица, но даже его структуру и самый овал. Он способен при этом изменять направление усов или создать их там, где их нет. Вообще с натурою Рембрандт считается очень мало, если перед ним стоит задача более или менее творческая. По отношению к Титусу мы должны установить, что наряду с портретами, где узнаешь его легко и сразу, существуют изображения иные, где лицо представлено удлиненным, изнеможденным, или почти рыхлым, иногда с неожиданными усами. Так к категории похожих портретов, кроме вышера-зобранных, относится несколько следующих портретов. Копенгагенское изображение Титуса 1656 года соответствует, по-видимому, действительности. Отметим на этом портрете сочетание совершенно детских глаз с намечающимися усами, может быть, добавленными рукою художника. Как почти везде, Титус – в шляпе, на этот раз очень пышной и украшенной жемчужными нитями. Это типичный портрет рембрандтовской кисти, причём семитический тип выражен со всею возможною ясностью. Даже шапка – ермолка с жемчугами укрепляет это впечатление. Открытая белая рубаха, длинною светлою полосою, освещает и смягчает картину.