Нефертити - Мишель Моран (2009)

До Карнака мы добрались быстро, поскольку храм Амона располагался совсем неподалеку от дворцового комплекса Малката. Но плавание по Нилу давно стало традицией, и наш флот лодок и галер с расшитыми золотом вымпелами выглядел весьма впечатляюще в лучах полуденного солнца. Когда на берег опустили сходни, тысячи египтян столпились вокруг барки. Их громкие голоса разнеслись над водой, и они вытягивали шеи, стараясь поверх голов стражников хоть краешком глаза увидеть нового царя и царицу Египта. Но Аменхотеп и Нефертити не испугались толпы. Протиснувшись мимо воинов, они смешались с народом.

Я держалась позади и не спешила следовать их примеру.

– Сюда. – Рядом со мной появился все тот же военачальник Нахтмин. – Держитесь ближе ко мне.

Я последовала за ним, и нас подхватила быстро движущаяся процессия. Далеко впереди виднелись четыре золотые колесницы царской семьи. Нашим отцу и матери было позволено проехать вместе с фараоном и его царицей. Нам же остальным предстояло пешком дойти до храма Амона. Со всех сторон вокруг нас кричали женщины и дети, протягивая руки к нашим накидкам и парикам, чтобы хоть на мгновение прикоснуться к вечности.

– С вами все в порядке? – спросил Нахтмин.

– Да, думаю, что так.

– Тогда шагайте веселее.

Можно подумать, у меня был выбор. Впереди показалась грозная махина храма, и я уже могла разглядеть вырубленное из песчаника и почти законченное святилище Сенусерта I, равно как и возвышавшуюся усыпальницу Аменхотепа Старшего. Внутренний двор храма заливало солнце, но, когда мы вошли под своды огромного сооружения и радостные крики остались позади, вокруг неожиданно воцарились тишина и прохлада. Меж колонн вперевалку бродили гуси, а вслед за ними появились и бритоголовые юноши в свободных накидках, держа в руках свечи и благовония. Я вслушивалась в едва доносившийся снаружи шум толпы, по-прежнему выкрикивающей имя Нефертити. Если бы не эти крики, то единственным звуком, нарушавшим тишину, стало бы журчание воды и стук сандалий по каменным плитам пола.

– И что будет дальше? – прошептала я.

Нахтмин шагнул назад, и я заметила, что глаза у него меняют цвет, словно речной песок.

– Вашу сестру отведут к священному озеру, где верховный жрец Амона объявит ее соправительницей. После чего ей и принцу вручат посох и цеп* Египта, и они будут править вместе.

Появился мой отец.

– Мутноджмет, ступай и встань рядом с сестрой, – повелел он.

Я подошла к Нефертити. В полумраке храма кожа ее отливала янтарем, а свет ламп мерцал на золотых украшениях у нее на шее. Она взглянула на меня, и мы обе поняли, что наступил самый главный момент в нашей жизни: после этой церемонии она станет царицей Нижнего Египта, а наша семья вместе с нею обретет бессмертие. Наши имена будут вписаны в свитки и начертаны на общественных зданиях от Луксора до Куша. Память о нас будет увековечена в камне, и нам будет обеспечено место в вечности рядом с богами.

Аменхотеп Младший поднялся на возвышение, держа Нефертити за руку. Он был выше ростом всех тех фараонов, что правили Египтом до него, а на руках его красовалось больше золота, чем хранилось в сокровищнице моих родителей в Ахмиме. Жрецы Амона протиснулись сквозь толпу и заняли свои места на возвышении рядом со мной, и их бритые головы сверкали на солнце отполированной медью. Я узнала верховного жреца по его леопардовой накидке, и, когда он остановился перед новым царем, моя сестра посмотрела на мужа многозначительным взглядом.

– Узрите все! Амон призвал нас вместе возвысить Аменхотепа Младшего над этой землей, – провозгласил верховный жрец. – Амон назначил Аменхотепа главой Нижнего Египта, дабы он правил его людьми до конца дней своих.

Со своего места я видела военачальника Нахтмина. Он не сводил глаз с моей сестры, и по какой-то мне самой непонятной причине я испытала разочарование.