Нефертити - Мишель Моран (2009)

Я быстро уселась обратно на подушки и задернула занавески. Мне не хотелось, чтобы меня приняли за крестьянку, никогда не выезжавшую за пределы Ахмима. Но даже с задернутыми занавесками я догадалась, когда мы въехали на территорию дворца. Вдоль дороги выстроились деревья, и я по теням сумела разглядеть силуэты небольших святилищ, особняков важных государственных чиновников, мастерской царского двора и маленьких, приземистых помещений для слуг. Но вот носильщики поднялись по ступеням на верхнюю площадку и опустили паланкины наземь. Когда мы раздвинули занавески, то оказалось, что Фивы лежат перед нами как на ладони: озеро в форме полумесяца, глинобитные дома, рынки и фермы, а позади них виднелся Нил.

Мой отец отряхнул свою церемониальную юбку-схенти* и сообщил о своих намерениях слугам:

– Нас следует проводить в отведенные нам покои и распаковать наши вещи. Когда же мы совершим омовение и переоденемся, то предстанем перед Старшим.

Слуги в знак покорности склонились в глубоком поклоне, и я заметила, что на мать произвело необычайное впечатление то, какой властью пользуется в Фивах ее супруг. В Ахмиме он был всего лишь нашим отцом, мужчиной, любившим читать на берегу пруда с лотосами и навещать храм Амона, чтобы полюбоваться закатом над полями. Но здесь, во дворце, он превращался в великого визиря Эйе, одного из самых уважаемых сановников царства.

Появился бритоголовый слуга, щеголявший детской косичкой из длинной пряди волос, закрученной на конце в локон. Он был худощав и тонок в кости и носил отороченную золотом юбку. Подобные излишества разрешались исключительно слугам самого фараона.

– Я провожу вас в ваши комнаты, – торжественно произнес слуга и повел нас внутрь. – Досточтимый визирь Эйе и его супруга Тея разместятся во дворе слева от фараона. Справа от него живет принц, рядом с которым расположатся госпожа Нефертити и госпожа Мутноджмет.

За нашими спинами набежавшие слуги разбирали наши многочисленные сундуки. Дворец имел форму анка, египетского креста, центр которого занимал фараон. Вокруг него, в кажущемся беспорядке, в различных дворах обитали его сановники, и, когда мы проходили мимо открытых площадок, женщины и дети бросали свои дела, чтобы взглянуть на нашу процессию. «Вот такой отныне будет наша жизнь, – подумала я. – У всех на виду».

Наш провожатый прошел через несколько дворов, выложенных яркими плитами и украшенных рисунками папирусных полей, после чего свернул в залу, где все остановились.

– Комнаты визиря Эйе, – церемонно провозгласил слуга. Он распахнул двери, и из каждой ниши в зале на нас уставились гранитные статуи. Это была комната, полная роскоши и света, с плетеными корзинами и деревянными столиками на резных ножках из слоновой кости.

– Отведи моих дочерей в их комнаты, – распорядился отец, – после чего сопроводи их в Большой зал на ужин.

– Мутни, оденься должным образом, – предупредила меня мать, не обращая внимания на слуг, чем привела меня в изрядное смущение. – Нефертити, учти, там будет и принц.

– С Кией? – осведомилась та.

– Да, – ответил отец. – Мы устроили так, что драгоценности и наряды принесут тебе прямо в комнату. Времени у тебя – до заката. Мутни поможет тебе.

Отец перевел взгляд на меня, и я кивнула.

– Кроме того, я распорядился, чтобы вам прислали камеристок. Это самые искусные служанки во дворце.

– В чем именно? – поинтересовалась я по своему невежеству. В Ахмиме у нас никогда не было камеристок. Нефертити даже зарделась от досады.

– В косметике и прочих женских ухищрениях, – ответил отец.

***