Нефертити - Мишель Моран (2009)

Наша галера была готова отплыть в Фивы через четыре дня после визита тети в Ахмим. Когда на востоке, над храмами нашего города, взошло солнце, я остановилась у своего садика с целебными травами и, сорвав листок мирры, поднесла его к носу и зажмурилась. Я буду очень сильно скучать об Ахмиме.

– Перестань разыгрывать трагедию, – раздался за спиной голос сестры. – В Малкате у тебя появится великое множество садов.

– Откуда ты знаешь? – Я окинула взглядом свои растения, за которыми бережно ухаживала. Васильки, мандрагора, мак, крошечное гранатовое дерево, которые мы с Ранофером посадили вместе.

– Как – откуда? Ты же будешь сестрой старшей жены царя. А если там садов не окажется, я прикажу вырастить их!

Я рассмеялась, и она последовала моему примеру, а потом взяла мою руку в свои ладони:

– И кто знает? Быть может, мы построим для тебя целый храм и сделаем тебя богиней садов.

– Нефертити, не смей говорить такие вещи.

– Через два дня я выйду замуж за бога, а значит, и сама стану богиней, а ты будешь сестрой богини. Получается, что в силу родственных связей и ты обретешь божественные черты, – пошутила она, чем изрядно меня шокировала.

Наша семья была слишком близка с фараонами Египта, чтобы верить в их божественную природу так, как это делали простолюдины, когда им приказывали верить, дабы они не осмелились бросить вызов их власти. Однажды вечером отец растолковал это мне, и я испугалась, что потом он скажет, что и Амона-Ра не существует, но, к счастью, до этого не дошло. Есть вещи, в которые вы верите для удобства и собственного спокойствия, а есть те, которые чересчур сокровенны и священны, чтобы опровергать их.

Несмотря на планы, которые изложила передо мной Нефертити, я расставалась со своим маленьким садиком с грустью в душе, но при этом постаралась взять с собой столько трав, сколько смогла, пересадив их в небольшие горшочки, а слуг попросила позаботиться об остальных ради меня. Они пообещали исполнить мою просьбу, но я сомневалась, что они и впрямь станут уделять должное внимание унаби или поливать мандрагору водой в нужных количествах.

Поездка в Фивы из Ахмима оказалась недолгой. Наша галера пробралась между зарослями тростника и камышей, а потом принялась рассекать мутные воды Нила, держа курс на юг, в сторону столицы фараонов. Отец, сидевший на носу, улыбнулся моей сестре, и она ответила ему улыбкой со своего места под навесом. А потом он поманил меня к себе пальцем.

– На солнце у тебя кошачьи глаза, – сказал он, – зеленые, как изумруды.

– Совсем как у мамы, – ответила я.

– Да, – согласился он. Но он подозвал меня к себе не затем, чтобы поговорить о моих глазах. – Мутноджмет, сейчас ты нужна своей сестре как никогда. Грядут опасные времена. Когда новый фараон восходит на трон, наступает период неопределенности, а сейчас – в особенности. Ты станешь старшей придворной дамой своей сестры, но ты должна быть очень осторожна в том, что делаешь и говоришь. Я знаю, что ты – честная девочка, – сказал отец и улыбнулся. – Иногда – себе во вред. Но при дворе нет места честности. Ты должна остерегаться Аменхотепа, – предупредил он, отвернувшись и глядя на воду. Там, на солнце, безжизненно обвисли рыбацкие сети. В это время дня все работы прекращались. – Кроме того, тебе придется сдерживать и Нефертити.

Я с удивлением уставилась на него:

– Каким же это образом?

– Давая ей советы в нужный момент. Ты обладаешь терпением и умеешь ладить с людьми.

Я покраснела. Он еще никогда не говорил мне ничего подобного.

– Нефертити горяча и вспыльчива. И я боюсь… – начал отец, затем лишь покачал головой, но так и не сказал, что имеет в виду.

– Ты сказал тете Тие, что Нефертити сможет руководить принцем. Но почему им нужно руководить?

– Потому что он тоже горяч и вспыльчив. И амбициозен.

– Но разве плохо иметь амбиции?