Рембрандт - Аким Волынский

Вернемся на несколько мгновений ещё раз к фигуре Христа. Мы сказали, что эта фигура полна ипокритной красоты. Но монументальна ли она? Монументальности в ней нет, и это замечательно. Монументальность может быть только там, где живое содержание бьет ключом из формы, как, например, подобия Авраама, Ахилла, Геракла, Зигфрида, Цезаря, Наполеона, Мирабо. Но в Христе легенды нет именно живого личного содержания, конкретных зацепок, на которых висит та или иная часть окружающего нас мироздания. Он только призрак среди реальных величин. В лучшем случае он – бессодержательный и схематический носитель нравственных афоризмов, поучений, всяческой дидактики старого и нового порядка. Мы говорили на эту тему подробно. Вот почему при ослепительной и несравненной гениальности всего, им сказанного, он не живет для нас, невидим, не ощущаем и не осязаем, несмотря ни на какие персты Фомы. Но потому-то именно Христос и не мифологичен в своих внешних манифестациях. Перед нами отдельные сказочки, отдельные миниатюрные легенды, хорошо отогревающие душу в её интимных камельках. Оговоримся на всякий случай. Мы отнюдь не умаляем всемирного объема и значения образа Христа в исторических судьбах европейского человечества. Нас занимает в данную минуту только его пластический образ или, вернее сказать, тот образ, который мог бы быть создан пластическим Хроносом в своих последовательных метаморфозах. Пластическим Хроносом этот образ даже не затронут. Весь целиком он сотворен изографами византийских лабораторий и визионерами александрийских крыш под звездным небом. И чем дальше мы подвигаемся вперед по линии столетия, тем образ этот, иконный и теоретический, становится всё бледнее и бледнее. Он решительно фатален для всех живописцев, скульпторов и иллюстраторов. Скажем прямо и просто: он достояние не изобразительного искусства, а иератической иконописи.