Рембрандт - Аким Волынский

Наконец, ещё один достопримечательный портрет из парижской галереи Адольфа Шлосса. Лицо узкое. Прекрасные плаза в контрпостном повороте, борода не велика, бела и не слишком густа. Но пейсы прямо прекрасны. Они украшают лицо даже для взыскательного эстетического глаза.

Старик – стар и молод одновременно. Это какая-то закатная тучка среди сизых громад близлежащих больших облаков. Благообразный старичок смотрит по-праздничному, по-субботнему, проникнутый тою благолепностью настроения, какую можно найти только среди провинциального еврейства больших государств. Смотришь и думаешь: как обеднеет мир, когда исчезнут такие старики. С ними уйдет особенная какая-то стилистика иератического типа, пришедшая к нам с Востока – источника всякого света.

30 июля 1924 года

Ещё целый ряд портретов стариков, писанных в том же типе, с теми же особенностями. Многие из них должны быть отнесены к типу еврейских портретов, другие же, не будучи еврейскими, евреизированы в обычном духе. Сидит ученый, в шапке, с пером в руке, над рукописью, что-то обдумывая. Нельзя лучше представить мыслителя за работою. И опять-таки, как и в рассмотренных выше портретных изображениях, перед нами нечто универсальное, без локально-профессионального оттенка, ученое писательство jobspeciemacterutis. Ещё и ещё старики, – шедевры этого рода. Старик представлен в профиль, писанный этюдными мазками, весь ушедший в какую-то глубочайшую мысль. Рембрандту одинаково удаются портреты прямоличные и профильные. Он умеет пользоваться всякими положениями, поворотами и склонениями лиц, чтобы выразить душу. То она у него глядит вперед в мягкой простоте, то, свернувшись в повороте, устремляет себя тоже вперед, но уже в определившейся остроте. В этом отношении Рембрандт является одним из величайших художников мира, дающим в своих портретах неисчерпаемую мозаику психологических оттенков и интеллектуальных тем. В Париже, в частной коллекции Адольфа Шлосса, имеется этюдная голова такого высокого качества, что нелегко от неё оторваться. Здесь представлен настоящий пророк в стиле Микель-Анджело, хотя и с крестом на груди, мало гармонирующим с обликом этого Иеремии. Ни в какой степени этот набросок не уступает в совершенстве творению Буанаротти. Некоторыми своими чертами он даже превосходит перл Сикстинской Капеллы. Это не гениальный актер – ипокрит, в римской тоге, принявший задумчивую позу, а сама человеческая мысль в процессе глубокого и горького размышления, при том выраженная в образе человека из любого европейского гетто. Какие изумительные детали! Старик оперся на руку, и у собранной в кулак руки смялась и всклочилась борода. У Микель-Анджело борода в этом месте приняла бы гармоническое печение прядей.