Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

— Летний киоск с мороженым на Олд-Каунти-роуд, недалеко от входа в бухту. Там также есть мед и джемы…

— Это любимое блюдо Ноя. — Дженни вернулась на кухню с повязкой на глазу и волоча кончик своего меча по полу. Она направилась к двери. — Все его секретные проекты связаны с джемом. Он как Черная Борода, только для джемов. Но никаких отрубленных голов.

Дверь за ней закрылась, когда Ной сказал:

— Я не Черная Борода… Неважно.

— Ты сделал все это за последние несколько лет? — спросила я.

Мужчина вернулся к своей задаче, совершенно не заботясь о том, чтобы ответить мне. Я начинала понимать, что это была одна из его манер. Одна из самых сводящих с ума.

После того, как заставил ждать дольше, чем было разумно, он сказал:

— Все получилось довольно легко. Все части уже были там, нужно было просто сдвинуть все с мертвой точки. С мороженым было проще простого, если говорить о молочных излишках.

— Но джемы — твои любимые.

Мужчина дернул плечом, поворачиваясь к холодильнику. Я была вынуждена заметить, как хорошо его джинсы сидели низко на бедрах. Ной выглядел совершенно иначе, чем я его помнила, но в то же время наконец-то стал похож на самого себя. Я знала, что это был неудачный комплимент, хотя это был самый точный способ объяснить, как он изменился. Как будто его плохая стрижка отросла, и ему больше не нужно было иметь дело с неловкостью этого промежуточного этапа. Ной был выше, более зрелым и более непринужденным, но выглядел как прежний он. И был похож на того друга, которого я помнила.

Он вернулся с огурцом в руке, и мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы держать взгляд на уровне глаз.

— Это разумный способ сократить количество отходов. Помятые фрукты не продаются, но из них получаются отличные джемы.

Я устроилась на одном из табуретов у кухонного острова и стала ждать. Я не знала эту версию Ноя достаточно хорошо, чтобы предсказать его следующий шаг, но хотела верить, что он продолжит говорить, если я оставлю дверь открытой для него. А я действительно хотела, чтобы мужчина продолжал говорить.

Как только огурец был тщательно вымыт и высушен, он приступил к его нарезке. Я никогда не замечала, какие у него длинные пальцы или сколько веснушек усеяло костяшки пальцев. Это было довольно мило.

— Моя мама любила консервировать. Любила джемы. У нее была тонна рецептов, большинство из которых она хранила в своей голове и никогда не записывала. Имело смысл продолжать в том же духе. Это хороший бизнес.

— Как твои родители?

Очевидно, их здесь не было. Я не хотела делать никаких предположений, но это, плюс явно прошедшее время, в котором он говорил о своей матери, и тот факт, что семейный дом был превращен в магазин, вызвало у меня плохое предчувствие.

— Мама живет в Северной Каролине со своей сестрой, — ответил он. — У них есть квартира в одном из сообществ для престарелых. Там она может получить поддержку для своего рассеянного склероза, и это хорошо, потому что теперь ей нужна помощь. Много. Это одноэтажное строение, что важно при ее ограниченной подвижности. Более обустроенное, чем старый фермерский дом.

— Означает ли это, что она покинула церковь?

Ной отрывисто пожал плечами, затем кивнул.

— Она закончила проповедовать до того, как я закончил колледж. Возможно, это был мой второй год, где-то в конце. Я не уверен. Но да, она отошла от собраний, когда ее проблемы с речью стали более заметными. — Еще одно резкое пожатие плечами. — Она, вероятно, собрала импровизированную паству в сообществе для престарелых. Нельзя подавить истинного теолога.

Я наблюдала, как Ной высыпал огурцы в синюю миску в белый горошек. У него такие огромные руки. Когда это произошло?

— А твой отец?

Ной издал звук, что-то вроде жужжащего ворчания.