Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Ты что… в таком шикарном доме снимаешь комнату?

— Да, — ответил я. — Я же теперь такой скромный, такой скромный.

На заднем сиденье кто-то презрительно фыркнул, и догадываюсь, кто.

Ворота распахнулись, стражник вытянулся и отдал честь, хорошо я персонал гоняю, а когда Иван зарулил во двор, ворота тут же закрыл за нами.

Я выскочил первым, Иван заглушил двигатель и тоже выбрался. Задняя дверь распахнулась изнутри, я нарочито не стал подходить и подавать руку, Ангелина Игнатьевна выбралась сама, ожгла меня негодующим взглядом и тут же повернулась, рассматривая чемоданы.

— Не потеряли, — сказала она с каркающим голосом. — Даже удивительно, видно же, что неумехи!.. Василий Игнатьевич, куда нас привезли?

По ступенькам навстречу нам быстро спустился дворецкий, учтиво раскланялся в мою сторону.

— Ваше благородие?

Все трое гостей застыли в ожидании, а я, стараясь выглядеть солидно, повел дланью в их сторону.

— Проводи в комнаты, что я велел приготовить для моих родителей, барона Василия Игнатьевича и баронессы Пелагеи Осиповны, а это… гм… ах да, сестра Василия Игнатьевича. Ей тоже что-нибудь подбери. Лучше всего внизу, ближе к прислуге.

Василий Игнатьевич и Пелагея Осиповна, ошеломленные, не успели слова сказать, как раздался мощный рев разъяренной женщины, что как бы моя тетя:

— Что?.. Рядом с прислугой? Я графиня!.. У меня должна быть лучшая комната! И рядом с родственниками, за которыми присматриваю!

Я стиснул челюсти, злость уже начинает разгораться, да что там начинает, уже разгорелась и подступает к горловым связкам, но я придушил, как мог, произнес почти ровным голосом:

— Лучшие комнаты заняты мною по праву хозяина. Я могу уступить их своим родителям. Гостям же гостевые комнаты. И это не обсуждается.

Слуги подхватили чемоданы и, пыхтя, потащили наверх по лестнице. Женщины пошли следом, Василий Игнатьевич придержал меня за локоть, шепнул едва слышно:

— Про настойку, что ты прислал, я никому ни слова. Даже сестре. Просто подливал жене в компот.

Я вздохнул с облегчением.

— Как хорошо! И не надо никому об этом, хорошо?

— Понимаю, — произнес он. — Не знаю, где ты достал такое лекарство, но лучше помалкивать. Слушай, Юра, мне что-то тревожно. Дом твой как-то… великоват.

— Всё хорошо, — сказал я успокаивающе. — А мне тревожно только из-за моей… тети.

Он понимающе кивнул, уловив задержку, сказал виновато:

— Мы ничего не могли сделать. Я же пил ту микстуру тайком от неё, а она решила, что я выжил только благодаря её уходу. И отделаться от неё ну никак. Она уверена, что без неё помрем.

Я с горестным вздохом махнул рукой.

— Да ладно, чего там. Ваша сестра, а места всем хватит. Слуги держат дом в порядке, продукты покупают в хорошей овощной и мясной лавках. Всё в порядке, Василий Игнатьевич! Располагаетесь, отдыхайте, осваивайтесь.

Он внимательно всматривался в моё лицо.

— Ты изменился. Хотя вроде тот же, но взгляд другой. Стал жестче, да?

— Пришлось, — ответил я уклончиво. — Мир не так добр, как бы хотелось. Отдыхайте, Василий Игнатьевич! Набирайтесь сил. Очень скоро они нам понадобятся.