Разные лица - Семён Работников (1987)

Осенью Шилов в начищенных до зеркального блеска сапогах, в кителе с пуговицами, тоже сиявшими на солнце, и чемоданом в руке возвращался в свою родную деревню. Он глядел на огромное поле, мимо которого шел, и не понимал, что тут посеяно. Кой-где торчали какие-то квелые ростки. Рядом с дорогой на крохотном пятачке вымахали чуть ли не в два человеческих роста кукурузные стебли.

Кукуруза, вытянувшись на два вершка, больше в рост не пошла, кроме одного места площадью не больше пяти соток. Тут она выросла к концу лета метра на три. В Михалево приехал фотокорреспондент из газеты, напечатавшей весной статью о Мыльникове.

— Несмотря на все наши усилия… — говорил председатель и разводил руками.

Они пошли за деревню. Фотокорреспондент увидел поле с чахнущими ростками и стал скучным: зря ехал. Мыльников подвел его к гигантским стеблям и сказал:

— Вот только…

Фотокорреспондент, в упор нацелившись на них объективом, щелкнул два раза — так, на всякий случай, и уехал.

Ответственный секретарь редакции как-то зашел в фотолабораторию и стал перебирать снимки.

— Откуда это у тебя?! — сразу оживился он, увидев фотографию, на которой крупным планом запечатлено кукурузное поле с толстыми, как на подбор, стеблями.

— Из Михалева, от Мыльникова. Но кукуруза там не уродилась. Только на маленьком клочке, — ответил фотокорреспондент.

— Это не имеет значения. Актуальный снимок.

Фотокорреспондент куда-то заспешил, ответственный секретарь взял фотографию кукурузного поля и пошел к себе в кабинет.

Вскоре в газете появилась фотография с текстом: кто не верит, что на наших землях можно выращивать такую вот кукурузу, поезжайте и убедитесь сами. Дальше указывался точный адрес, фамилия, имя и отчество председателя колхоза.

Когда Мыльников увидел фотографию в газете, стол, за которым он сидел, закачался, как лодка на волне. Нахлынут люди, среди них есть всякие, а что он им покажет? Этот клочок — курам на смех?! Но недолго пребывал он в растерянности, — вызвал бригаду плотников и приказал им разобрать мост через реку Курынь под предлогом капитального ремонта. Этот мост был единственным, связывавшим Михалево с районным городом. Чтобы попасть в деревню другим путем, надо дать крюк в сотни верст или обогнуть весь земной шар.

Плотники вмиг разобрали мост, а собирать не торопились, сидели на бревнах, курили или не спеша тюкали топорами. К тому берегу подъезжали машины, автобусы, повозки, подходили пешие, и все, приставив ко рту ладони, кричали:

— Эй, когда мост будет?!

— Не раньше, чем к покрову! — отвечали им с этого берега.

— А паром есть?! Или лодка?!

— Парома тут отродясь не было! Лодок тоже!

— Как же вы переправляетесь?!

— Вплавь, одёжу в зубах держим! А кто плавать не умеет, по дну пешком! Там и тропинку проторили! Бывает — и тонут, не без этого!

Спрашивавший подходил к воде, щупал ее, но переправляться самостоятельно не решался: река — широка.

— Говорят, у вас кукуруза хорошая уродилась! — кричал он.

— Невиданная!

— Дали бы, черти, поглядеть!

— После покрова приезжайте! Мы ее не тронем!

Петру Шилову некогда было гулять, и на другой день он отправился в контору колхоза к председателю.

— Вот прибыл, — сказал Шилов, встав у порога и переминаясь с ноги на ногу.

Мыльников со своего места посмотрел на него. Узнал ли он в этом статном солдате Петьку Шилова, мальчонку, который вертелся под ногами у взрослых, вспомнил ли, как перепугал его мать, когда был налоговым агентом, — трудно сказать. Не прочно сидел он на председательском месте, но, пока сидел, выказывал силу и власть.

— Вижу, что прибыл.

Идя в контору, Шилов ожидал, что председатель обрадуется ему как родному и тут же предложит новый, только что с завода трактор.

— У меня права механизатора широкого профиля… Работать хочу.

— Пока тракторов нет лишних.

— Как нет? — опешил Шилов.