За решеткой - Никки Джеймс

— Что насчет него?

— Почему бы тебе не сходить с ним на свидание? Узнаешь, какой он. Мелани может организовать. Видимо, он милый — ее слова, не мои.

— Нет, спасибо, — я переключил свое внимание на стейки.

— Энсон, эта твоя история с Бишопом, чем бы это ни было — это ненормально. Это ни к чему не приведет. Это увлечение. Думаю, тебе стоит забыть об этом.

— На этой неделе я встречаюсь с серьезным адвокатом. Синтия Бэллоуз. Она согласилась на консультацию. Если она посчитает, что у дела есть шанс, то может согласиться на оплату в случае успешного исхода. Видимо, невиновные граждане, отсидевшие в отсеке смертников более 12 лет как Бишоп, имеют право на огромную компенсацию, если их оправдают. Так что победа принесет ей большую выгоду. Она первая, кого мне удалось убедить хотя бы взглянуть на дело. Я встречаюсь с ней утром в четверг.

Хавьер вздохнул и вышел на террасу, открыв вторую бутылку пива и снова опустившись на свое сиденье.

— А если она ознакомится с делом и не возьмется за него.

— Не знаю. Я все еще работаю над этим.

— Энсон...

— Не надо. Я знаю, как это выглядит. Я знаю, как это все звучит, но в данный момент не могу сидеть и ничего не делать. Даже если не смогу все исправить. Даже если в итоге ему назначат дату и... я хочу знать, что я сделал все возможное.

— А если он виновен? По-настоящему. Что, если все это ложь ради тебя, и он заслуживает такой судьбы?

— Нет. Это не так.

— Энсон, ты не знаешь.

— Знаю! — рявкнул я, и все мои внутренности словно дрожали. — Знаю, ты думаешь, что я выжил из ума, но это не так. Ты когда-нибудь...? Черт, не знаю, как это описать. Ты когда-нибудь чувствовал себя так, будто потерялся, блуждаешь, не знаешь, куда утекает жизнь и в каком направлении тебе двигаться?

— Думаю, мы все испытывали такое в какой-то момент.

— Ну вот, Бишоп вывел меня из этого тумана. Между нами есть связь. Думаю, мы с ним связаны. Каким-то образом. Мое будущее впервые кажется ясным. Вот только в то же время оно болтается на ниточке. Если эта нить порвется, я потеряю не только его, но и то, что нам суждено было иметь. Я потеряю тот путь, по которому должен был пойти. То будущее, которое когда-то казалось невозможным.

Я глянул на Хавьера, чтобы оценить, понимает ли он. Мужчина поджимал губы, и как только наши глаза встретились, он хрюкнул, прыснув пивом по всей террасе и рассмеявшись.

— Прости. О боже мой, мне очень жаль, — он продолжал хохотать, вытирая рукой мокрую футболку и рот.

— Да иди ты нахер, — я невольно рассмеялся над ним, возмущенно скрестив руки на груди. — Мудак ты.

— Чувак, ты только что выплюнул такое глубокое романтическое дерьмо. Прям поэтично. Я не могу... — он продолжал ржать, не в силах сдержаться.

— Надеюсь, у тебя пиво в нос брызнуло.

— Мы связаны воедино. Я люблю его. Если он умрет, умру и я.

Я пнул Хавьера по ноге и переключил внимание на стейки, не переставая смеяться.

— Я не говорил, что люблю его. Боже, ты изображаешь меня таким сопливым и сентиментальным.

— Чувак, ты сам сделал себя таким сопливым и сентиментальным.

— Я сейчас сожгу твой стейк.

— Эй, приятель, не порти хорошую еду. Если я не буду дразнить тебя, то кто тогда будет? Ладно, у тебя прекрасные чувства к нашему угрюмому молчаливому гиганту. Каждому свое. Я не вижу, как это может закончиться хорошо.

Я тоже не видел, но не мог признаться в этом вслух.

— Не хочешь принести мне еще бутылку пива? — поинтересовался я.

Садовый стул скрипнул, когда Хавьер поднялся с него. Он хлопнул меня по плечу и на мгновение остановился рядом; мы оба смотрели, как жарится еда.

— Я знаю, что ты закрываешься и больше не хочешь об этом говорить. Делай то, что считаешь нужным. Я перестану отговаривать тебя, ладно?

— Я еще сделал салат с макаронами. Прихватишь его? И тарелки?

Хавьер вздохнул и сжал мое плечо, после чего направился в дом.