За решеткой - Никки Джеймс

На следующей неделе меня опять назначили в другую часть блока. Ночные смены в секции Г. У Хавьера были утренние смены в ряду Бишопа, но я знал, что нельзя просить его поменяться со мной. Поскольку мой режим сна был дерьмовым, я пригласил Хавьера к себе после его смены и предложил пожарить стейки на гриле, если он принесет пива. Он ухватился за эту возможность.

Дневной жар все еще был испепеляющим, но полуденная тень на моем заднем дворе давала хоть какое-то облегчение. Ветерок колыхал листья на деревьях и остужал пот на шее сзади, пока я разводил огонь и чистил гриль.

— Привет?

— На заднем дворе, — крикнул я через дверь-сетку.

Послышался легкий грохот, пока Хавьер убирал пиво в холодильник, затем он присоединился ко мне на террасе. Он предложил мне открытую бутылку, затем поднес свою ко рту и сделал несколько больших глотков. Задрав подбородок, он закрыл глаза и вздохнул.

— Ветерок приятный. Бл*ть, ну и жара.

— Надо было переодеться перед приездом.

Он все еще был в униформе, за минусом ремня с принадлежностями и рации.

— У меня есть кое-что в машине. Переоденусь. Дай сначала допью. Адский выдался денек.

— Что ты имеешь в виду?

Хавьер усмехнулся и плюхнулся на садовый стул, широко расставив ноги, сгорбившись и глядя на двор.

— Расслабься, твой мальчик всегда хорошо себя ведет. Ты это знаешь.

— Он не мой мальчик. И я не об этом спрашивал.

— Хрень собачья. Именно об этом. Я упоминаю тяжелый день, и твои плечи в панике взлетают к ушам, потому что ты знаешь, что я работаю в его ряду.

Я не потрудился отвечать, потому что он был прав и знал это. Сосредоточившись на пиве, я подкорректировал температуру на гриле и сел рядом с ним.

— Я имел в виду нового парня.

Я выпучил глаза и подался вперед.

— Иисусе, он такой жуткий фрик, да?

— Вот именно! Черт, он думал подловить меня, когда мы сегодня вели его в душ. Одной ногой обхватил ногу Маркса и сбил его с ног. Моя хватка на его руке была слабой, потому что я такого не ожидал, и он выскользнул из моих рук прежде, чем я его остановил. Этот Леон минимум трижды боднул Маркса в лицо, прежде чем я успел его оттащить. Я пригвоздил мудака к полу, а Маркс вызвал КНЭР.

— Вот дерьмо. Маркс в порядке?

— Расквасил ему нос, но кости не сломал. Синяки будут знатными, это точно.

— Что он пытается доказать, черт возьми?

— Понятия не имею. Для некоторых парней это демонстрация власти. Они делают это, чтобы доказать, что могут. У меня такое чувство, что этот ряд только что превратился из хорошего местечка в дерьмище.

— Супер.

Я вскочил к стейкам, оставив полупустую бутылку пива на подлокотнике садового стула.

— Ты иди переодевайся, а я брошу мясо на гриль.

Я вынес из дома приправленные специями стейки и положил их на горячий гриль, наслаждаясь шипением и легким запахом пряностей в воздухе. Пока Хавьер был внутри, я смотрел, как жарится мясо, и думал о Бишопе, сидящем в своей камере. Один. Всегда один.

Если ситуация не изменится, то у него никогда не будет такого вечера, где друзья-парни собираются, чтобы пожарить стейки и выпить пива. Все вещи, которые я делал на повседневной основе, теперь выделялись. Начиная с ветра, слегка трепавшего мои волосы, и заканчивая следом самолета на небе. Выбор того, что приготовить вечером на ужин, возможность закрыть дверь, когда идешь посрать, включить тупую комедию и поваляться на удобном диване, когда надо расслабиться.

Мне не приходилось стирать трусы в туалете или терпеть одинаковую температуру воды в душе. Ничто больше не оставалось незамеченным. Все стало роскошью, которой не было у Бишопа.

И это было ненавистно.

— Эй, помнишь того парня, с которым тебя хотела свести Мелани? Медбрата?

Я дернулся и развернулся, увидев, что Хавьер прислоняется к косяку, одетый в шорты карго и простую белую футболку, а его глаза скрыты солнцезащитными очками.