За решеткой - Никки Джеймс

Дырки в решетке были достаточно крупными, чтобы можно было просунуть один палец, но два уже не пролезут. Носик насоса едва-едва прошел. Мне пришлось подергать его из стороны в сторону и протолкнуть силой.

Ничего не говоря и не поднимая взгляд, я сумел просунуть носик в дырку и смотрел, как большая ладонь Бишопа поймала его с другой стороны. Пока он приставлял носик насоса к мячу, я не мог смотреть ему в глаза. Я сосредоточился на его руках.

Когда носик был вставлен на место, я принялся работать насосом, глядя, как надувается мяч. Мы оба молчали, но я и не глядя знал, что внимание Бишопа приковано не к мячу. Когда тот надулся полностью, я спросил:

— Ну как, хватит?

Бишоп не ответил. Я приподнял подбородок, медленно ища те глаза, что прошлой ночью преследовали меня во сне. Как я и подозревал, все его внимание было приковано ко мне.

— Тебе не надо бояться меня, босс, — эти простые слова прозвучали шепотом. Его тон был таким же низким и завораживающим, как и в первый раз.

И тревожащим, поскольку он видел меня насквозь. Он знал.

Я не хотел как-либо признавать свои страхи или дискомфорт, потому что это раздражало меня, так что я проигнорировал комментарий и показал на мяч и спросил еще раз:

— Ну как, хватит? — мои слова прозвучали тверже моего бешено стучащего сердца.

— Почти идеально.

Бишоп отсоединил насос и вытолкал его носик обратно за решетку. Я не знал, что сказать, и мне не нравилось, как он проницательно уловил мои беспокойные эмоции. Так что я выпрямился, расправил плечи и поднял подбородок, отказываясь давать беспокойству власть надо мной. Отказываясь показывать ему это.

— Наслаждайся своим досугом, — затем я кивнул и пошел убирать насос обратно.

Как только я заново запер подсобку и вернул ключи надзирателю Как-Его-Там (я так и не потрудился узнать его имя), я пошел в коридору, который вел к выходу из 12 корпуса. Не успел я дойти до порога, как Бишоп позвал:

— Эй, босс?

Мои ноги замерли на месте, и я сделал вдох перед тем, как повернуться к нему лицом. Со всем стоицизмом, который я только мог призвать, держа лицо лишенным выражения, я сказал:

— Да?

Бишоп приподнял мяч.

— Спасибо. Я ценю твою доброту, — затем он повернулся и стал отбивать мяч от пола, больше не наблюдая за мной и не препарируя мою душу этим тяжелым взглядом.

— Не за что, — пробормотал я себе под нос.

Прошло еще две-три минуты, и только потом я убедил свои ноги сдвинуться с места. Я смотрел, как Бишоп несколько раз забросил мяч в корзину и немного побегал по маленькой камере. Его тело двигалось плавно, как вода, каждое движение гладко переходило в следующее. Он был загадкой. И чем дольше я находился в его присутствии, тем более замысловатой становилась эта загадка.

***

Следующие недели прошли как в тумане за работой и обустройством в новом доме. Рей выдал мне расписание и сказал, что в какой-то момент я буду работать в команде сопровождения и в итоге буду охватывать все секции отсека Б. Он объяснил, что начальник тюрьмы пробует новую систему и хочет, чтобы надзиратели посменно работали в одном блоке, а не рассеивались по всему 12 корпусу. Он посчитал, что знание заключенных и их поведения может поспособствовать слаженной работе. Рей объяснил, что это эксперимент. Они применяли такое с января, и всем это нравилось.

Единственное исключение — это работа в отсеке Е. У всех в расписании бывали дни работы в Е. Это был единственный отсек без своего фиксированного персонала. Никому не нравилось работать с парнями в карцере. Они были жестокими и непредсказуемыми, и несправедливо было назначать какую-то группу надзирателей для постоянной работы в том отделении. Это неизбежно привело бы к выгоранию.