За решеткой - Никки Джеймс

— Каковы твои дальнейшие намерения в отношении этого заключенного? Какова твоя конечная цель? К чему это идет, по-твоему? У него ведь не просто пожизненное, Энсон. Он в отсеке смертников.

— Знаю. За него борется новый адвокат, — ну, или будет бороться, когда мы с Джаленом найдем деньги. — Я верю, что он невиновен, и надеюсь, что она сможет исправить ситуацию и дать ему шанс в жизни.

— Ты же понимаешь, насколько это маловероятно? Люди не так-то часто выходят из камеры смертников.

— Знаю.

— Так откуда эта тяга к нему? Зачем? Разве в жизни не хватает других кандидатов? Я не гей, но точно знаю, что у тебя есть и другие варианты. Почему он?

— Не знаю. Мы похожи. Мы ладим. Разговаривать с ним легко и комфортно. Может, ничего другого никогда и не будет. Я соглашусь на то, что могу получить.

Рей оттолкнулся от стола и обошел его, сев на стул и закинув лодыжку на колено.

— Это подводит меня ко второму поводу для опасений. Среди моих надзирателей ходят слухи. Мне надо их как-то пресечь. Боюсь, они скоро придут к выводу, и твоя ориентация окажется в самом разгаре этого бардака, — он поднял ладонь в успокаивающем жесте. — Опять-таки, твоя личная жизнь — твое личное дело, и я не осуждаю тебя за выбор партнеров. Не мое это дело. Однако, как ты видел ранее, если такая информация всплывает в тюрьме строгого режима, это угрожает твоей безопасности. Мы можем быть какими угодно понимающими и инклюзивными. Я могу отчитывать надзирателей, которые будут иметь что-то против или начнут дискриминировать тебя, но я ни хрена не смогу сделать, если заключенный решит вырваться и побить тебя или вонзить тебе еще один нож в почку. У нас куча мер в безопасности, но и в Ай-Максе они тоже были, и ты знаешь исход.

— Знаю.

— Так что мне делать?

Я покачал головой. Я понятия не имел, поскольку любое решение сократит мое время с Бишопом, а мысль о разлуке с ним причиняла слишком сильную боль.

Рей опустил обе ноги на пол и подвинулся ближе к столу.

— У тебя больше не будет смен в его секции, и тебе самому запрещено брать смены в его секции. Я официально запрещаю тебе работать с ним, ты меня понял?

Мое сердце ухнуло в пятки.

— Так что пока ты и этот заключенный состоите в неком подобии каких бы то ни было отношений, я не могу позволить тебе работать с ним.

Я открыл рот, чтобы возразить, но Рей поднял палец, затыкая меня.

— Однако твое личное время — это твое личное время. Ты прав, нет правил, запрещающих тебе навещать заключенного. Так что ты вправе развивать какие угодно отношения в твое личное время. С точки зрения других надзирателей вы пока что друзья. Предлагаю соблюдать осторожность во время визитов. Слухи могут навредить твоему благополучию.

Я разрывался на куски. Отчасти я знал, что он дает мне поблажку, и все могло пойти намного хуже, но это ранило. Это причиняло боль в сердце и в глубине моей души.

— Я понимаю.

— И Энсон?

Я встретился с его ожесточенным взглядом.

— Если я когда-нибудь найду тебя в его секции или услышу об этом, будут дисциплинарные последствия.

— Да, сэр.

Меня отпустили, и я побрел в комнату для персонала, чувствуя, как нутро скручивает узлом. У Бишопа оставалось еще несколько недель до снятия ограничений. С декабря я мог навещать его раз в неделю по два часа. А до тех пор придется соблюдать ограничение — два сокращенных визита в месяц, всего по часу.

Поскольку Рей сказал, что мое время — это мое личное дело, я решил, что ничто не мешает мне чаще писать ему или посылать книги, когда он сможет их получать.

Я стану своего рода «тюремным супругом». Всем прекрасно известно, что некоторые женщины писали заключенным мужчинам и искали контакта с ними, поскольку их завораживала опасная сторона их характера. Они питали нездоровое увлечение или даже влюблялись в этих мужчин.

Вот кем я стал? Хавьер прав?

Вот только я знал, что Бишоп не опасен.