За решеткой - Никки Джеймс

Просмотрев три четверти фото, мы наткнулись на Бишопа-подростка, состоявшего как будто из одних рук и ног и сидевшего за столом для пикника, рядом с девушкой, чьи темные кудрявые волосы спадали ниже плеч. То, как она смотрела на него, не оставляло сомнений в том, кем была эта девочка-подросток.

— Это Аянна, — сказал Бишоп почти шепотом. На его лбу пролегла складка, и он убрал руки от стекла, словно почти боялся прикоснуться к ней.

— Она красивая, — это не ложь. Она правда была симпатичной.

— Это было до Кеона. До...

«До того, как ее изнасиловали», — подумал я, мысленно закончив предложение, когда он не смог. Это было до того, как жизнь Бишопа совершила драматичный поворот.

— Мы тогда встречались. Я пригласил ее на ужин. Бабуля сказала, что мне стоит так сделать, потому что так делают бойфренды. Мы сидели за этим самым столом для пикника, когда она впервые поцеловала меня. Не в тот день, в другой, но я едва не свалился со скамейки, когда это случилось. Не ожидал и удивленно отпрянул. Она так злилась, что я испортил наш первый поцелуй, — он усмехнулся, но этот звук был полон печали.

Чувствуя, что он не хочет задерживаться на воспоминаниях об Аянне, я пролистал несколько фото и отложил в сторону. Бишоп не возражал. Ему хватало тьмы в жизни. Настрой был легким и счастливым, и я хотел вернуться к этому.

Показав все фото, полученные от Джалена, я перешел к тем, что сделал сам. Они казались обыденными в сравнении с другими, и я уже собирался отложить их, но тут Бишоп спросил:

— А это что?

Тепло прилило к моей шее и ушам. Я поерзал на сиденье, поудобнее прижав трубку плечом и придумывая объяснение.

— Эм... эти сделал я. До визита к Джалену я подумал, что соберу фото своего района и обыденной жизни, как это делала твоя бабушка, и покажу тебе. Они дурацкие. Забудь.

— Можно мне их увидеть?

— О. Да. Ладно. Конечно.

Всего их было двенадцать. Я показывал их Бишопу по одной, объясняя каждую.

— Это мой дом. Когда я его купил, это место было настоящей дырой. Потрепанной, разваливающейся на куски. Я работаю над тем, чтобы привести его в приличный вид. Я покрасил стены, потрудился над кухней и ванной на втором этаже. Этому дому нужно еще много любви. Новые окна, полы, — семь фотографий давали ему своего рода экскурсию. Два снимка сделаны с улицы, остальные отражали интерьер. Фасад дома со стороны улицы, гостиная, кухня, прихожая, задний двор с барбекю, скрипучая лестница и...

— Это твоя спальня?

В моем животе заплясали бабочки.

— Да, — я не сказал ему, что прибрался, застелил кровать и проследил, чтобы на фото все выглядело аккуратно. Вот ведь невротик. И почему мне важно, что он подумает о моей спальне?

Его внимание было таким пристальным, что я подержал фото у стекла подольше, пока он изучал каждый дюйм. Один раз его язык показался наружу и облизал губы. Моя нервозность усиливалась с каждой секундой.

Сколько раз я представлял Бишопа в моей комнате, в моей постели? Сколько раз я дрочил, представляя, как он вжимает меня в матрас и берет сзади?

Его зрачки расширились сильнее, чем прежде, и я гадал, не думал ли он о тех же вещах. Образ того, как он мастурбировал, не покидал мой разум, и я не раз использовал это воспоминание, чтобы доставить себе наслаждение. Такого больше не повторялось, но я бы не расстроился, если бы снова наткнулся на такое.

— У тебя хороший книжный шкаф. Много книг.

— Да, — мой голос сорвался, и я прочистил горло. Книги. Мы сосредоточимся на книгах. Точно. Да. Это я могу.

— Давно их собираю.

— Я бы с удовольствием взглянул на твою библиотеку.

— Я бы с удовольствием тебе показал.

Он на мгновение задержался на фото, затем глянул на тот снимок, который я уже опустил.

— Ты в последнее время разводил гриль?

— Нет. Надо будет сделать в ближайшее время. Давно хочу хорошего стейка.