Рембрандт - Аким Волынский

В 1641 году Рембрандт гравировал два портрета, имеющих много общих черт в лице. Один из них изображает человека с крестом и цепью, сидящего с пером в руке. Другой портрет, очень на него похожий, дает нам карточного игрока. Эти работы относятся скорее к портретам, чем к жанру, и потому мы переходим к следующим листам альбома. На странице 127-й мы имеем довольно плохой офорт с изображением Рембрандта, рисующего своего ребенка, который умер в 1639 году. На странице 133-й мы встречаем гравированную женщину с большим чепцом. Блан думает, что это портрет Саскии во время её болезни. В луврском музее хранится бистровый рисунок Рембрандта, представляющий ту же самую женщину больною и сидящею на постели. Эта же фигура встречается и в «Hundertgulden Wlatt». Сходство с Саскией не велико. Но болезненное состояние передано с тонкою и нежною правдивостью. Прекрасно представлен на листе 1646 года размышляющий философ, опирающийся на книгу ребром, с пером в правой руке. Это рембрандтовский персонаж, несмотря на крайнюю свою эскизность. Чистый еврей в ермолке – вот всё малое и многое, что можно о нём сказать. Старушка на том же альбомном листе, тоже еврейка, с типично еврейскою мягкою походкой, с меланхолически-умягченным выражением лица, останавливает на себе внимание. Она ходит в туфлях, шаркая ногами. Опять-таки отметим превосходный биомеханический расчет в постановке фигуры: в ней столько именно динамики, сколько её требуется для изображенного момента, – не больше, не меньше. В 1647 году Рембрандт дает нам превосходное изображение двух испанских цыганок – одной старой и другой молодой. Старая цыганка с острым, почти птичьим профилем, подвигается вперед размеренным шагом. Молодая цыганка, с прелестным лицом, прислоняется к ней, вслушиваясь в её слова. Картинка эта тепла, красочна и весьма экспрессивна. Блан думает, что она должна была иллюстрировать голландскую трагедию с сюжетом, заимствованным из новеллы Сервантеса «Reciula». Но Дютюи не нашел такой иллюстрации в изданиях этой трагедии. Затем, от 1648 года, имеется обширный офорт на тему «Бракосочетание Язона и Креузы», гравированный для иллюстрации трагедии «Медея», сочинения знаменитого друга Рембрандта, Яна Сикса. Офорт не требует подробного рассмотрения: фигуры фантастичны, костюмы анахроничны, концепция широка и элементарна. Наконец, последний жанровый офорт, 1648 года, изображает нищих, принимающих подаяние у крыльца. Офорт этот заслуживает той всемирной славы, которою он пользуется. Все фигуры очерчены превосходно, и несравненно переданы выражения лиц. Даже в кратких руководствах по истории искусства мы можем встретить репродукцию этой популярной гравюры. Особенно бесподобна молодая женщина с ребенком за спиною. Она протянула руку в привычном благородном жесте, и столь же просто ей подается монета, схваченная двумя пальцами. Этот жест и господствует в картине, где нет ни надменности с одной стороны, ни заискивания с другой. Хочется отметить в представленной небольшой группе бедняков одну замечательную черту. Это бедняки, так сказать, не вековечные, не предопределенные судьбой к нищете. Они видали лучшие дни, может быть, ещё их увидят. Здесь бедность не стационарное явление, а ситуация момента, и потому сохраняющая вид благородства и собственного достоинства. Это, одним словом, не евангельские бедняки, образующие особую общественную категорию. Последний штрих иглы Рембрандта в этом направлении дает нам небольшой офорт под названием «Маленький ювелир», исполненный очень суммарно и неудобопонятно.