Рембрандт - Аким Волынский

Отметим ещё несколько портретов детей. Лондонский, парижский и эрмитажный мальчики представляют редкое сочетание наружного младенчества с внутренним старчеством. Это, в самом деле, какие-то молодые старики, скорее расположенные беседовать о чем-нибудь серьезном, чем прыгать и играть. Рембрандт писал детей любовно, лаская каждую их черту, наряжая их с большой изысканностью. Но с кисти его стекала старость духа вечного и всегда равного себе. Эрмитажный мальчик – это настоящий еврейчик с мудрою душою, и никакой костюм не может отнять у него этого характера. Если Рембрандт не еврей, то, как мы видели, он всё евреизирует, и это особенно чувствуется в детских портретах, обычно трактуемых повсюду в совершенно иных тонах и настроениях. Мы не повторяем здесь всего, что подробно сказано нами выше о молодом Титусе в изображении Рембрандта.

7 августа 1924 года

Люди среднего возраста

Портреты людей, перешедших за грань юношества и ещё далеких от старости, представлены у Рембрандта многочисленно и разнообразно. Мы рассмотрели подробно те из них, где личность вполне установлена, и переходим к портретам неизвестных лиц, по-видимому, разных званий и профессий. Обилие их объясняется, очевидно, бесчисленными заказами, и нет сомнения в том, что большинство исполнено при участии учеников. Никогда не следует забывать, что Рембрандт – это целая фирма, целое учреждение, целое художественное предприятие, с коммерческими целями, столь свойственными гению народа, в среде которого немало яфетидских элементов. Мы не будем поэтому подробно останавливаться на каждом портрете этой категории и ограничимся лишь общею характеристикой. В числе портретов мы встречаем портреты негров, турок, разных восточных людей, и, кроме экзотиков, самый различный и пестрый люд, толкавшийся на интернациональном амстердамском базаре. Такого рода портреты мы игнорируем, хотя и тут попадаются экземпляры, представляющие большое виртуозное совершенство. Но в целом и общем это только курьез в инвентаре богатой фирмы голландского маэстро. Для целей нашего исследования такого рода произведения интереса не представляют. Остановимся на портретах, где дух Рембрандта и кисть его выразились особенно несомненно. Таков, между прочим, портрет лица среднего возраста, 1632 года, находящийся в Нью-Йорке, в собрании Эльсворта. Это произведение замечательное. Забываешь о возрасте, изучая портреты у Рембрандта. В данном случае на нас смотрит лицо, с застывшим озабоченным выражением, со взглядом глаз, совершенно апперцептивным. Человек захвачен мыслью, не витает ни в каких туманах. Лицо сурово, деловито, моделировка его удивительна, и как в позднейших портретах XVIII века, у Кошена или Сент-Обэна, наблюдается удивительное согласование формы парика с тоном лица, так и здесь у Рембрандта мы находим фрез и шевелюру в полной гармонии с внешним обликом человека. Фрез наряден, но, вместе с тем, невелик и скромен, соответствуя видимой сдержанности представленного лица. Этому же лицу идут и скупые, отнюдь не декоративные, волосы, располагающиеся почти без прически на голове.