Рембрандт - Аким Волынский

Это изгнувшееся крепкое деревцо, дышащее в мягкой теплой атмосфере. Лицо интеллектуальное, но и оно отсвечивает гаммою женственности. Губерт ван Энден развернулся в мягкой истоме отдыхающего скульптора. Всё погружено в дремотную сознательность, едва-едва вибрирующую в летних зефирах. Стенвик кажется белой лилией в мужском воплощении. Это гравюра Понтиуса, и все в ней – рукава, плащ, волосы, ликует в белом свету. Лицо прямо запечатленное какое-то растение. Ещё целый ряд не менее замечательных портретов. Портрет Лукаса Форстермана Младшего, исполненный им самим, прекрасен в своём графическом колорите, в этом темном плаще, артистически переброшенном через плечо. Всё лицо гравировано с большою рельефностью. Оно не теряет своей интеллигентной мягкости при драматической серьезности выражения. Портреты Мирвельта, Сегерси, Андреана Броуера – это законченные характеристики, за которыми не поспеет никакое перо. Лица все у Ван-Дейка, как и у Гольбейна, отличаются необыкновенным разнообразием, сохраняя каждое присущую ему индивидуальность. Ни одно лицо не похоже на другое, в этой интимной «Иконографии», где художник дал волю своему творчеству. В огромном саду под лиственными покровами поднимаются цветочные головы. Цветки разных видов более отличны один от другого, чем одевающая их листва. Тут и Паулюс Понтиус, и исторический живописец Симонс, сам Петрус Иоде, префект Венчеслав Кобергер, антиквар Николай Рококс, и, наконец, портрет двух гигантов фламандской живописи – Рубенса и Ван-Дейка.

Стоит обратить внимание ещё на небольшую группу портретов, ревниво охраняемою Англиею от проникновения на континент. Это английские портреты, гравированные Ломбартом. Их всего насчитывается от десяти до пятнадцати: оттиски чрезвычайно редки, особенно на антикварных выставках континентальной Европы, так как почти все они были в своё время закуплены английскими любителями. Из этой маленькой группы назовем три портрета, находящиеся предо мною в оригиналах. Граф Пемброк, восемнадцатилетний юноша, представлен по рисунку Ван-Дейка настоящею садовою лилиею. Тут оба пола в чудесном переплетении. Это как бы первый опыт спаяния двух полов в новорожденной свежести, и притом в гармоническом сочетании. У Леонардо да Винчи «Вакх» производит болезненное впечатление, нездоровое и искусительное, и всё, кроме того, отдает у него экспериментальною фантастикою, тогда как здесь на портрете Пемброка, перед глазами только одна бесконечная пленительность. Кузнечик поет в саду благоухающих цветов. Английский гравер оказался на высоте положения: он взял у Ван-Дейка женственное очарование и перенес его не тронутым в гравюру. Получился комментарий к оригиналу, достойный большого таланта. Портрет графини Карлейль и портрет графа Арунделя принадлежат к категории великолепных созданий того же Ломбарта. Повсюду резец его подчеркивает то, что является типичным в картинах Ван-Дейка. У графини Карлейль пышный цветок на груди и цветочный венок на голове. Одну из своих пленительных ван-дейковских рук она купает в струях искусственного каскада в её парке. И всё душисто, всё пахнет цветами. Портрет слегка пожелтел от времени, но он только выиграл от этого. Лицо и грудь белеют пятнами молочного цвета у черного меха мантильи.