Рембрандт - Аким Волынский

Рядом с голландским искусством и параллельно с ним расцветало пышным цветом фламандское искусство. Считается, что эти два вида творчества имеют в своих истоках один и тот же примитив, но внимательная критика проведет и тут границы, отделяющие Фландрию с Брабантом от северной Голландии, с её особенным типом художественного восприятия мира. У Луки Лейденского, Энгельбрейхсена Якоба Корнелиуса иные совсем формы примитивного мышления, чем у братьев ван Яйков, Рожера ван дер Вейдена, Мемлинда и других. Во всяком случае, в XVII веке это были два мира, хотя и соприкасавшихся между собою, но различных по характеру одушевлявших их гениев. Фландрия вся католично насыщенная бурным темпераментом, никогда не выливающаяся в уравновешенные формы, несет с собою дикий кельтский разбег. В Рубенсе и Ван-Дейке искусство этой страны – достигает такого сияния, такой высоты, что становится видимым целому миру. Мы остановимся только на Ван-Дейке, который, наподобие Рембрандта и в одно время с ним (1599–1641), работал не только кистью, но и офортною иглою и посвятил львиную долю своего творчества портрету, заняв здесь место наряду с такими гениями, как Гольбейн, Клуэ, Фуко и другие, не говоря об отдельных итальянских портретистах, от которых у нас почти не осталось никаких подготовительных этюдов. Кое-какие эскизные следы можно найти от портретов Рафаэля и Леонардо да Винчи, но уже от венецианских мастеров, в частности от Тициана, мы имеем решительно ничего. Эти колористы пренебрегали графическими набросками, полагаясь только на красочную кисть, тогда как флорентийцы уделяли рисунку подобающее ему место. У Ван-Дейка же, как и у Рембрандта, художественный материал в этом отношении велик и разнообразен. Немыслимо отрицать влияние фламандских мастеров на голландских и, после расцвета голландского искусства, взаимодействие двух стран, двух потоков самобытного мастерства и художественной мысли.

У Ван-Дейка портрет аристократичен на совесть. Обыкновенно он в интимных гризалях и офортах набрасывал портреты из мира окружающей его артистической богемы, приятелей и коллег. Это было его сердечным влечением. По профессии же ему, другу королей, приходилось чрезвычайно часто писать портреты венценосных людей, принцесс и герцогинь Италии и Англии. В имеющейся перед нами «Иконографии» Ван-Дейка мы находим, с одной стороны, офортные портреты, исполненные единолично собственноручно самим художником, затем таковые же офорты, ретушированные и дополненные посредством резца его граверами-учениками, наконец, портреты исполненные этими же граверами по его гризалям. Среди упомянутых граверов собрался весь цвет фламандского графического искусства. Довольно назвать такие имена, как любимец Рубенса Паулюс Понтиус, как гордый Лукас Форстерман, Иоде и другие. Разбивая лежащие передо мною оригиналы на отдельные категории не по технике гравирования и не по сравнительной высоте художественного исполнения, а по темам и сюжетному содержанию, я остановлюсь, прежде всего, на женских портретах этой «Иконографии».