Рембрандт - Аким Волынский

Таковы две фигуры картины, представленные художником в контрастном соседстве. Эта черта тоже должна быть отмечена и оценена. Можно допустить, что тут сказались отдаленные влияния испанских и итальянских художников, любивших извлекать темы из горна пылающих противоречий. Апостолы в «Тайной Вечере» Леонардо да Винчи являют собою целую руладу самых разнообразных выражений и поз. Тем не менее необходимо признать, что такие влияния, если они и были, то пали на почву в высшей степени благодарную. Рембрандт не любил и не мог писать толпу, как писал ее какой-нибудь голландский художник – одним красочным мазком, разбитым и рассыпанным на множество однородных частей. Натура его требовала во всём видеть индивидуальные особенности и обособленные типы. При этом, изображая различные характеры, художник не сплетает их между собою в стиле новоарийской диалектики, трагическими узами, как это делали и делают упомянутые выше художники, а союзным соподчинением низшего высшему, женского – мужскому, невежественного – ученому, мирского – благочестивому, и всё в целом выглядит настоящим певучим монострофическим дифирамбом в молитвенном духе. Эти две фигуры, Франс Кок и Виллем ван Рутенберг, стоящие рядом, при всех отличительных своих чертах плывут вперед вместе единой человеческой волной, с кипящим гребнем, вздымающейся над лоном мягких вод. Психология творчества тут несомненно семитическая и, во всяком случае, не голландская и не фламандская, ходя разглядеть её необычайно трудно. Необходимо направить критическую апперцепцию на всю доступную глубину, и так искать доказательства мысли, скрытой в тайниках вещей. На поверхности ничего особенного: голландская картина, каких много, где первые ряды изображенных лиц оплачены стофлоринным гонораром. А между тем, – и это понял отшатнувшийся Амстердам – мы имеем здесь единственную в мире амальгаму разнокачественных элементов, приведенных к высшему синтетическому единству волшебною кистью Рембрандта. Что-то взято от миланского маэстро. Что-то прихвачено от картона Буонаротти. Гордость и пышность Эскуриала переплетены с мягкими, почти зыбкими нотами отдельных мотивов. И все вместе связано и спаяно внутренним клеем мощной художнической индивидуальности, интеллектуальной и рационалистической. Эта замечательная картина, целая энциклопедия идей, раздвигается в медленном темпе шаг за шагом, последовательно и углубленно.

20 июня 1924 года

Детерминатив