Рембрандт - Аким Волынский

С 1661-го года по 1669 год мы имеем несколько скорбных автопортретов. Художник как бы суммирует самого себя в последнем наличии своих внешних и духовных данных. Он всегда в пришлом придавал большое значение книге. На лондонском портрете 1661 года Рембрандт держит непереплетенный фолиант в руках. Всё лицо у него сплошь еврейское, несмотря даже на отсутствие бороды и усов. Если воображением добавить обычные для евреев усы и бороду, то получится физиономия из настоящего еврейского гетто былых времен. Как он стар на этом портрете! Складки гармоники сжались и углубились все вместе окончательно. Мы слышим последние её звуки и последние вздохи. А фолиант в руках Рембрандта только символ особого почтения к книгам. Трогательное впечатление производит портрет старца с палитрою, хранящийся тоже в Лондоне, в коллекции лорда Айви. В дряхлой руке Рембрандт держит палитру и множество кистей. Прощаясь с миром, Рембрандт как бы говорит, что он был художником. Голову покрывает простая белая повязка-ермолка. Ермолка эта благородно гармонирует с седыми волосами и со всеми чертами угасающего лица. Мы редко видим Рембрандта красивым на портретах. Но здесь лицо его отдает уравновешенной прелестью и благообразием последних годов жизни. Портрет прямоличен во всех смыслах слова. Не только лицо и глаза, но и душа Рембрандта, по-видимому, направлены прямо и просто вперед. Как для умирающего нет нужды оборачиваться, не от кого скрываться, так и для Рембрандта на этом портрете, относимом исследователями к 1663 году. Рембрандт располагается в своей последней вертикали, утверждаясь на склоне бытия в той прямоличной позе, которая и остается неразрывно связанной с морально физическим его обликом в представлении дальнейших веков. Портрет производит поистине прощальное впечатление. Всё смотрит вперед и только вперед. Никаких контрпостных намеков – они были бы здесь неуместны. Как и божья колесница в видении Иезекииля, несущаяся прямым путем по всем направлениям, ибо направления эти принадлежат ей имманентно, душа Рембрандта тоже простирается в естественном для неё пути навстречу бесконечности. Отпали и отпадают с каждым часом все эти летцовские повороты то в одну, то в другую сторону. Дорога к отцам лежит прямая и открытая. Никакое очарование габимы не может больше совлечь с неё. «Ночь тиха. Пустыня внемлет богу». Рембрандт на истинно пустынном пути. Ничего больше нет перед ним, кроме глыб и камней, ибо всё кругом, в такую торжественную минуту, вдруг умолкает для человека и становится мертвым. Всё кругом – только кремнистый путь куда-то, и путь этот блестит последним искристым блеском. Всё притихло, звезда со звездою говорит. Изучая жизнь великого человека, подходишь иногда к таким моментам, когда сам отождествляешься с тем, что делается в его душе. Тут художник стоял на высокой горе, обозревая пройденный путь, и мы стоим с ним рядом, в том же чистом и пустынном воздухе, сопереживая с ним последние биения его сердца, со-мысля, со-чувствуя и со-ощущая.