Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— Боюсь-боюсь! — блондинка положила голову на скрещенные пальцы, пытаясь хотя бы сегодня отвлечься от своих серых мыслей. Обычно свой день рождения Лиза проводила совсем в другой компании, и был он куда примечательнее, чем этот скромный завтрак. — Везде я плохая получаюсь.

— Ну ты и не пятирублевый, чтобы всем угодить, — Ёлка с озорством закатила глаза, и, хитро подмигнув, дополнила, — может, скажешь, зачем кружишь голову бедному грузину? И не смотри на меня так! Гела замучился тебя в театр приглашать, развлечь, а ты?

— Я? — черные ресницы Елизаветы удивленно и непосредственно захлопали. — Ах, Гела… Ну с днем рождения поздравлял!

— И что сболтнул тебе этот пионер? — иногда в Черновой просыпались гены собственной матери — чего уж так сильно не хотелось, но любопытство брало вверх.

— Клялся в любви, позвал замуж, — нервно сказала Лиза. Гела шутил в своей обычной манере, но Лиза жила в своей холодной осени, из которой не слишком хотелось выплывать. Ёлка же смеялась, не считая нужным скрывать свою веселость. — Все, больше ничего тебе не скажу!

— Я так и знала! — уверенно произнесла Чернова, вставая со стула. — К бабке не ходи! Только прошу, если Витя… Не дай Бог, притащит сюда причину твоих горючих слез, пожалуйста! Пусть не портят здесь интерьеры! Ампир! А дуэли, кстати, запрещены были ещё при царе горохе!

— В моем возрасте ты бы не посмеялась.

— В твоем возрасте… — обнимая племянницу за плечи, и ласково перебирая её кудлатую голову ответила Чернова. — В твоем возрасте, Лиза, я столкнулась с жестоким предательством, сделавшим из маленькой Ёлки — Елену Владимировну Чернову… Не Леночку, не Ленку, а Елену Владимировну! Без чувств и желаний! Недочеловек! И женился на мне Чернов, потому что дед твой был секретарь обкома, а я же приставка к хорошим возможностям!

— Никогда не понимала, — девушка погладила изящную руку любимой тётки, лежащую у нее на предплечье. — Зачем? Зачем ты сделала то, за что можешь до сих пор, до смерти жалеть? К чему Чернов? Он же и пальца твоего не стоил!

— Лизка, — чиновница поняла, что на работу она сегодня опоздает — подождут. — Бывают такие состояния! Тебя убивают, больно, но бьют не руками, хотя лучше бы пристрелили, как больную собаку. Когда-то тебя не останавливало, что твоя мать отправила его деда на плаху, а потом все резко стало безразличным. И замуж вышла — как мертвая, неживая. Долго думала, может, отказаться? До последнего смотрела на дверь. Узнает ли, придет? А, нет, не повезло!

— И ты… готова принять его обратно? Все ещё любишь?

— К чему я развела эту сырость… — Чернова присела на маленькую софу, смотря в окно, говоря племяннице то, что искренне пыталась донести до нее все время, пока она вынужденно искала защиты, как маленький ребёнок. — Между вами не стоял кто-то третий! Перед вами никакой преграды, никаких предрассудков, лишь ваше нежелание слушать друг друга. Ты просто закрылась, как зверёнок в клетке, а он устал оправдываться!

— И с цинизмом доказывая сразу после, что ни с кем он не путался, а только решил меня припугнуть! Знал, что у меня на нечисть нюх. Побегу его искать!

— Лиза! Если бы я проявила власть, то ты бы действительно зажила по канонам своей бабки. Нашелся бы и хороший мальчик с достойным будущим, без порочащих фактов и идеальной трудовой биографией! Сама знаешь, о чем я, но я не твой враг. И я знаю, какой ценой даются ошибки! Мы остались вдвоем из всей семьи. Я делюсь своим горьким опытом, и за душой у меня — только кабинет богаче, чем был у твоего отца! Должность, деньги? Никто не застрахован! Перестану молчать — уберут! Не физически, так морально.

— Скажи, — Лизе было тягостно от всего услышанного, но упоминание об отце будило её душу, — папка же был ни в чем не виноват? Он был прав!

— Как истина в последней инстанции, но кому это теперь нужно? Кто наказан? Умер дед, и с ним решили не церемониться! Что до меня — я квартирки старикам выдавала! Фигура серая, непримечательная.