Кольцо с шипами - Карина Рейн

— Тебе просто надо было сразу поговорить со мной, а не додумывать то, чего нет.

Действительно.

Вот теперь, когда между нами больше не осталось недопонимания, я даже не пытаюсь сдержать свой порыв и кидаюсь обнимать мужа. Если бы все семейные пары умели слушать друг друга, а не упрямиться и делать собственные неправильные выводы, сколько браков удалось бы спасти. Мы, девушки, в самом деле склонны домысливать, а после жалуемся на судьбу. Демид прижимает меня к себе так сильно, будто и не надеялся, что это когда-то случится, и я хоть и улыбаюсь, всё равно не могу сдержать слёзы.

— Надеюсь, ты не собралась разводиться со мной? — слышу его насмешливое.

Теперь, когда мы оба были уверены друг в друге, можно было позволить себе легкомысленные шутки.

— Вообще-то, собралась, — признаюсь. — Даже хотела поговорить с тобой после возвращения, но твоя выходка с переписью на меня компании спутала все карты.

— Я ведь говорил, что развода не дам — помнишь?

— Да, один брак на всю жизнь, — киваю. — Но я не думаю, что на одном упрямстве можно далеко уехать — тем более в нашем положении.

— Теперь эта тема закрыта? — спрашивает как будто безразлично, но на самом деле следит за моим лицом. Я киваю, и Пригожин слишком заметно расслабляется. — Отлично. Тогда у меня остался только один вопрос — ты была у врача по поводу своей беременности?

— Вообще-то, завтра мне как раз нужно на приём, — хмурюсь обнимая живот. — Ты заставил меня понервничать — надеюсь, это не скажется на его развитии.

— Я же не знал, что наша ложь о твоём положении станет реальностью, — словно извиняется он. — К тому же, я не в ответе за безголовых журналистов, но с этим я ещё разберусь.

— А можем мы просто начать всё сначала? — робко интересуюсь. — Без всех этих тяжб и недовольств? Просто перевернуть страницу и забыть про весь этот кошмар?

Вижу, что Демид собирается возразить, но зажимаю ему рот ладонью.

— Со мной ведь всё в порядке, так? И ребёнок чувствует себя хорошо, так что нет причин для злости.

— По поводу последнего я бы повременил с выводами, — не соглашается. — Если после завтрашнего посещения врача подтвердится, что вы оба в порядке, тогда и подумаю над твоими словами.

Качаю головой: он всё-таки невероятно упрямый.

Бросаю взгляд на часы, которые показывают шесть утра, но сна у меня уже нет ни в одном глазу; выползаю из-под одеяла и беру мужа за руку — страха больше не было, и меня одолевал голод.

— О’кей, два вопроса — что это? — Смотрю туда, куда указывает его рука, и вижу его смятый костюм, в обнимку с которым я ложилась спать. Щёки снова предательски краснеют. — Никак скучала по «погибшему» мужу?

— А можем мы просто сделать вид, что ты этого не видел?

Демид так заразительно хохочет, что я не могу сдержать ответной улыбки.

Вниз мы спускаемся вместе; всё это время я держу ладонь мужа, потому что даже на секунду отпустить её страшно. Анна Никитична всё что-то причитает, пока стряпает завтрак, и меня снова пробирает смех.

Нервное, наверно.

Пока я уплетаю блинчики с чесноком и запиваю всё это молоком — сама порой удивляюсь своим новым предпочтениям в еде — папа расспрашивает Демида о том, что за деловая поездка у него была. Видимо, вспомнив события прошлой ночи, Пригожин снова становится похож на грозовую тучу.

— Во сколько у тебя приём у врача? — неожиданно спрашивает.

— В десять утра. А что?

Почему-то меня настораживает его резкая смена настроения.

— Мне нужно будет уладить парочку дел перед тем, как мы с тобой поедем в клинику.

— Надеюсь, твои дела не связаны с теми журналистами? — По его лицу вижу, что я угадала. — Ты ведь обещал забыть про это!

— Это ты хотела, чтобы я забыл, но я ничего не обещал, — не терпящим возражений тоном отвечает. — Моя жена могла потерять ребёнка — да мне хватило и двух твоих обмороков за сутки — и я не собираюсь спускать это с рук.