Кольцо с шипами - Карина Рейн

— Ну-ну, довольно, — ворчит кухарка. — После разберёшься со всем этим — сейчас главное здоровье и спокойствие твоей семьи. Послал же Бог Ульяне такого горе-мужа, Господи помилуй!..

Судя по тому, что ворчания Анны Никитичны звучали всё глуше, она покидала комнату, но я сосредоточилась на голосе мужа.

— Как же так вышло, сынок? — вопрошает папа.

— Видимо, перепутали названия яхт — в тот день в море вышел не я один; а может им просто был нужен сюжет: у какой-нибудь лодки заглох мотор, а они раздули их мухи слона и приплели моё имя — прессе ведь наплевать на чужую личную жизнь… К тому же, мало кто знает о том, что я женат — очевидно, решили, что такие новости никому не навредят. В любом случае, я это так не оставлю.

— Да, в море ты и впрямь был не один, — открываю глаза.

И, хотя мне хочется обидеться, я не могу — слишком сильно рада тому, что он жив.

— Со мной была не только Ева, Ульяна, — устало вздыхает Демид. — С нами был и мой брат — муж Евы — и Николай с Александрой.

А, то есть, он всех своих бывших собрал… Интересно, как друг к другу отнеслись девушки?

Улыбаюсь.

— Наверно, был тот ещё отдых.

— Это была деловая поездка, — качает головой. — И ты была бы в курсе, если бы не вела себя, как ребёнок.

— Правильно, давай обвиним меня во всём, что происходит! — повышаю голос. Я здесь за него переживала — чуть не умерла от горя! — а у него хватает наглости упрекать меня в чём-то! — Сам гарем развёл и делает вид, что всё в порядке! Да если б не ты, я бы и не ушла никогда!

Обнимаю руками свой живот — мой малыш успокаивает меня лучше любых седативных средств — и взгляд Демида смягчается.

— Ну почему ты такая… упрямая? — Он на секунду зажмуривается, а потом укладывает ладонь поверх моих рук. — Даже мой сын скажет, что ты ведёшь себя глупо.

Его предположение снова вызывает у меня улыбку.

— А если это девочка, то она из женской солидарности поддержит маму.

Пригожин улыбается и резко наклоняется, запечатлевая на моих губах поцелуй; я настолько не готова к этому, что застываю, широко распахнув глаза, а после прихожу в себя и отстраняюсь.

— Не смей целовать меня, пока не разберёшься с тем, кто из женщин останется в твоей жизни.

— Если бы ты умела слушать, то давно поняла бы, что в моей жизни есть только ты — упрямая, дерзкая, своевольная, глупая девчонка.

Прокручиваю в голове все те моменты, когда рядом с Демидом оказывались другие девушки: я приревновала его к Александре, хотя он даже не смотрел в её сторону, а после — к Еве, хотя с ней он тоже не флиртовал — просто улыбался.

А я хотела, чтобы он смотрел и улыбался только мне.

Мало того, что я собственница, так ещё и ревнивая.

Самой противно.

— И чтобы ты чувствовала себя совсем уже глупо — глупее некуда — я скажу, что ни с Евой, ни тем более с Александрой никогда не встречался. — Губы мужа растягиваются в мягкой саркастичной улыбке, а тёплая ладонь ложится на мою щёку. — Я познакомился с первой незадолго до их с братом свадьбы, а со второй — когда они с Николаем уже были женаты. Но я не встречаюсь с замужними женщинами: в мире достаточно свободных, чтобы я пятнал свою репутацию такими грязными «знакомствами».

Вот теперь я действительно чувствую себя дурой.

— Знаешь, а ведь Александра сказала мне совершенно противоположное, — вспоминаю нашу с ней беседу в туалете ресторана.

— Ну, Александра, может, и была мной увлечена, но безответно: меня никогда не привлекали женщины постарше, — фыркает Демид, и я окончательно выдыхаю.

Всё-таки я очень доверчивая.

— Не буду мешать, — тихо роняет отец и, поцеловав меня в лоб, выходит из комнаты.

— Зачем ты переписал на меня свою компанию?

Как бы мне ни хотелось сейчас кинуться мужу на шею, сначала нужно расставить все точки над «i».

Демид хмурится.