Кольцо с шипами - Карина Рейн

— Ты вдруг стала такой холодной — перестала отвечать на моих звонки, даже не смотрела в мою сторону после того вечера, и я решил, что должен как-то убедить тебя в том, что ты мне небезразлична. Ну и не придумал ничего лучше, кроме как переписать на тебя то единственное ценное, что было в моей жизни — не считая тебя и ребёнка, конечно. Я хотел сделать это сам, после возвращения, но ты сказала, что виделась с Евой, и я понял, что ты отдаляешься всё больше, поэтому пришлось менять планы и действовать быстрее.

— А ты знаешь, что я почувствовала, когда услышала о твоей смерти по телевизору — особенно после того, как ты переписал свою компанию на меня? — упрекаю. — Ты как будто знал, что с тобой что-то случится, и заставил меня чувствовать себя виноватой за те слова, которые я тебе наговорила при последней беседе.

— Ты переживала?

Он удивлён?

— Конечно, переживала! Ты ведь отец моего ребёнка.

На его лице мелькает разочарование — он ждал другого ответа?

Погодите-ка…

— Стой, что значит «небезразлична»? — запоздало вспоминаю его ответ.

Его горячая ладонь касается моей щеки.

— А ты всё ещё не поняла?

Не поняла что? Что он меня… любит?

Это невозможно.

— Ты мне не веришь… — Демид устало потирает шею. — И как же мне переубедить тебя?

— Ты разве не помнишь, при каких обстоятельствах мы с тобой поженились? Я была всего лишь средством погашения долга.

— Это лишь та часть истории, которая тебе известна, — слышу неожиданно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что я влюблён в тебя уже очень давно — но в то время ты была ещё совсем юной и вряд ли согласилась бы встречаться с человеком, который на семь лет старше тебя. К тому же, я не хотел портить тебе жизнь — вокруг тебя всегда было много парней твоего возраста — но время шло, а ты по-прежнему ни с кем не встречалась. А потом твой отец подкинул мне идею, и я решил — «Почему бы и нет?».

Растерянно всматриваюсь в его лицо.

— Что? Папа придумал всё это? Хочешь сказать, что он не проигрывал наш дом в карты? — Я чувствую, как в груди закипает раздражение. — Вы — два самоуверенных эгоиста! Зачем было разыгрывать весь этот спектакль, когда можно было просто познакомиться со мной, как нормальному человеку?!

— Тогда ответь мне честно: ты стала бы встречаться со мной, если бы я сделал всё, как ты говоришь?

Я прокручиваю в голове нашу первую встречу — этот человек не понравился мне с первого взгляда: слишком властный, слишком мрачный, слишком самоуверенный — я уже молчу про его подавляющую волю ауру. Хотя, если бы он пришёл с чистыми намерениями, вряд ли вёл бы себя точно так же, как в тот день — всё-таки, у него были бы другие планы. Правда, тут я не могла сказать наверняка: даже после свадьбы наша совместная жизнь напоминала чёрте что.

— По глазам вижу, что нет, — фыркает Демид. — А я не хотел рисковать — в тот вечер я должен был выйти из твоего дома, уже зная, что ты станешь моей, потому что ждать дольше уже попросту не мог.

Голова начинает идти кругом — слишком быстро переписывается сценарий событий.

— Ты прав только наполовину: если бы ты дал мне возможность узнать тебя и не вёл бы себя со мной, как последний идиот, то всё сложилось бы по-другому.

— Может быть. Но сейчас ты моя, у нас скоро родится ребёнок, и я счастлив, чёрт возьми — даже зная, что ты меня ненавидишь.

— Это не так, — исправляю тихо, укладывая свою ладонь поверх его руки на своём животе. — Всё поменялось в тот вечер, когда мы впервые встретились с Александрой; я чувствовала такую сильную ревность и злость, но не могла понять, почему. А потом ты напился, и эта наша совместная ночь в одной постели, после которой ты был таким нежным, что я попросту не могла тебе сопротивляться. А потом, когда я окончательно убедилась, что влюбилась в тебя, ты танцевал с этой стервой и так ей улыбался, что мне хотелось убить вас обоих.

Демид смеётся.