Цветы зла - Бодлер Шарль Пьер (2012)

Когда является, по воле Провиденья,Поэт в обителях тумана и тоски,То мать несчастная его полна хуленийИ Господа клянет, сжимая кулаки:– «О, лучше б родила я змей клубок шипящий,Чем столь позорное кормить мне существо,И проклята будь ночь с усладой преходящей,Когда на горе мне я зачала его.Коль средь всех прочих жен, Тобою пощаженных,Супругу в тягость быть Ты предназначил мне,И если не могу, как тайне строк влюбленных,Уроду жалкому могилу дать в огне,Я на орудие Твоих расправ и гневаТвою всю ненависть сторицей изольюИ так ствол искривлю отравленного древа,Что уж не распустить листву ему свою!»Так злобных слов своих она глотает пену,Не ведая Творцом назначенных путейИ для себя сложив на дне глухой ГеенныКостры, сужденные проступкам матерей.Но под опекою незримой СерафимаВпивает сирота луч солнца огневой,И в пище и питье, оставленных другими,Находит манну он и нектар золотой.Играет с ветром он, беседует с грозоюИ радостно идет по крестному пути;И слыша, как поет он птицею лесною,Не может слез своих Хранитель скрыть в груди.Все те, кого любить он хочет, боязливоГлядят иль, осмелев от звука первых слов,Хотят исторгнуть стон из жертвы незлобивойИ пробуют на нем укус своих зубов.Они, чтоб отравить вино его и пищу,Готовят тайно смесь из пепла и плевков,И с мнимым ужасом бегут его жилища,Жалея, что пошли вослед его шагов.Жена его кричит на шумных стогнах мира:– «Коль он за красоту меня боготворитьСпособен, буду я как древние кумиры,И должен он меня теперь озолотить!Упьюсь его мольбой и миррою смиренной,Заставлю предо мной колена преклонить,Чтоб знать, дано ли мне в душе, навеки пленной,Святой престол богов со смехом осквернить.Когда ж мне надоест безбожно с ним возиться,Я руку положу свою к нему на грудь,И ногти, схожие с когтями хищной птицы,Смертельный проложить сумеют к сердцу путь.Как малого птенца, что бьется средь мучений,Я сердце красное из жертвы извлекуИ, псу любимому давая на съеденье,На землю я его с презрением швырну!»Но руки к небесам, где пышный трон сверкает,Задумчивый Поэт молитвенно воздел,И молнии ума от глаз его скрываютИ буйную толпу, и собственный удел:– «Благословен наш Бог, дающий чадам сирымБоль в исцеление душевных гнойных ранИ тем живительным и чистым эликсиромГотовящий святых к блаженству райских стран.Я знаю, мой Господь, что примешь Ты поэтаВ ряды победные Твоих святых дружин,И место на пиру бессмертия и светаСреди Архангелов займет лишь он один.Я ведаю, что боль единственная слава,Чей вечный блеск землей и адом пощажен;И нужно, чтоб создать венцов незримых сплавы,Богатства всех миров и дани всех времен.Все драгоценности исчезнувшей Пальмиры,Металлы редкие, жемчужины морей,Сравниться б не могли с моей святой порфиройИ с ослепительной короною моей.Ведь сотворишь ее из чистого сияньяЧертогов, где лазурь извечная светла,Нашедшего в глазах земных Твоих созданийЛишь омраченные, слепые зеркала!»Альбатрос

Нередко, для забав, стараются матросы,Когда скользит корабль над бездной вод глухих,Поймать могучего морского альбатроса,Парящего вокруг сопутников своих.Но только те его на доски опустили —Смутится царь небес, неловкий и хромой,И крылья белые, раскрытые бессильно,По палубе влечет, как весла, за собой.Воздушный путник тот, как он нелеп и жалок!Красавец бывший стал уродлив и смешон!Кто дразнит трубкою его, а кто вразвалкуИдет, изобразив, как крыльев он лишен.Поэт, походишь ты на князя туч свободных,Знакомого с грозой, презревшего стрелков;Изгнаннику с небес, средь окриков народных,Гигантские крыла помеха для шагов.Воспарение