Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Президенту Кулиджу нравилось смотреть на себя в кинохронике. Поскольку до охотничьего дома он добрался, когда уже было темно, то на следующее утро все сопровождающие (а их с местными чиновниками и группой поддержки набралось около двухсот человек) загрузили весь свой багаж обратно в автомобили, проехали двести ярдов и разыграли сцену прибытия перед камерами, запечатлевавшими «исторический момент».

Для Южной Дакоты визит президента стал очень важным событием. Руководство штата отчаянно пыталось сделать его привлекательным для туристов. Кому-то пришло в голову, что если все увидят, как президент доволен посещением местных водоемов, то к ним захотят приехать и другие рыбаки. Для успеха предприятия на рыбоводном заводе в Спирфише было выращено специально две тысячи форелей – крупных и хорошо откормленных. Их тайком привезли и выпустили в небольшую спокойную реку неподалеку от резиденции Кулиджа, оградив это место растянутыми между берегами сетями. К сожалению хозяев, Кулидж заявил, что рыбалка его не интересует, но потом его все же удалось переубедить. Облаченный в деловой костюм, он взял в руки удочку и забросил крючок с наживкой в воду. Оголодавшая рыба тут же клюнула, и через мгновение Кулидж вытянул свой трофей. Улыбающегося до ушей президента едва удалось увести прочь от берега. После этого мистер и миссис Кулидж почти ежедневно съедали на обед свежепойманную форель, хотя многие утверждали, что рыба эта была невкусная. Правда, Кулиджу не хотелось дотрагиваться до червей, и вместо него наживку на крючок насаживали его охранники. Если не считать червей, то он был совершенно счастлив.

Пока Кулиджи отдыхали и наслаждались рыбалкой в Блэк-Хиллзе, Чарльз Линдберг продолжал принимать почести от своих поклонников, рвение которых с каждым днем только усиливалось. Альва Джонсон в своей опубликованной в «Нью-Йорк таймс» статье, которую он написал в Сент-Луисе, поражался тому, насколько невозмутимым оставался Линдберг во время парада и других празднеств, устроенных в его честь. «Полковник Линдберг ни разу не показал словами или жестом, что он понимает, в честь кого устроена эта демонстрация. Не улыбнулся и не помахал рукой. Ничто не заставило его признать, что все это великолепное зрелище и все эти оглушающие крики прославляют именно его». На следующий день Линдберг с удовольствием показал воздушные трюки в Форест-парке толпе из ста тысяч зрителей, но, когда приземлился, вновь стал очень серьезным. «Праздничный дух покинул его, едва он ступил на землю, – сообщал Джонсон. – Как только он оказался вне своей любимой стихии, к нему вернулось строгое и довольно мрачное расположение духа. На земле он чувствует себя не так уж непринужденно».

Дальше было только хуже. Из Сент-Луиса Линдберг полетел в Дэйтон в штате Огайо, чтобы посетить Орвилла Райта, одного из изобретателей аэроплана (другим был его покойный брат Уилбер). Власти города в спешке организовали парад и торжественный прием и страшно огорчились, когда Линдберг отказался присутствовать на мероприятиях на том основании, что это частный визит. Многие разочарованные горожане даже отправились к дому Райта и потребовали, чтобы им показали их героя. Линдберг снова отказался, тогда толпа начала проявлять беспокойство и угрожать разнести дом Райта. Только после этого Линдберг вышел на балкон, поддавшись мольбам Райта, волновавшегося за свою собственность, и помахал толпе рукой.