Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Любопытно, что сам Бакнер не верил в эффективность Сухого закона и признавался, что следил за его исполнением не из моральных соображений, а только потому, что был представителем власти. «Я сам не очень заинтересован в нем, разве что с юридической точки зрения», – объяснял он. Бакнер не скрывал того факта, что часто употреблял спиртные напитки (до той поры, как был назначен прокурором округа). Согласно его мнению, этот закон был огромной ошибкой. «Он ухудшил криминальную ситуацию, из-за него люди стали больше лжесвидетельствовать, убивать, грабить и совершать другие преступления; он привел к моральному разложению среди чиновников. Все его возможные преимущества – ничто по сравнению с теми серьезными преступлениями, что свершаются ежедневно».

Почти все считали Сухой закон огромным провалом, и все же государство настаивало на его соблюдении целых тринадцать лет. Общее настроение как нельзя лучше передавало стихотворение Франклина Пирса Адамса, напечатанное в газете «Нью-Йорк уорлд»:

Сухой Закон – сплошной провал,

Но мы его поддержим.

И меньше пить никто не стал,

Но мы его поддержим.

Зачем он нужен – не поймешь,

Он порождает грязь и ложь,

Пусть нет в нем пользы ни на грош,

Но мы его поддержим.

В каком-то смысле именно потому, что закон не работал, Уилер и его приспешники активно проповедовали идею разбавлять промышленный спирт ядовитыми добавками. Для того чтобы сделать алкоголь непригодным для употребления вовнутрь, достаточно было бы мыла или других моющих средств, но активные сторонники «сухого» образа жизни считали это недостаточным. Уилер искренне верил в то, что употребляющие алкоголь люди получают по заслугам. Для него употребление алкоголя было «осознанным самоубийством». Преподобный Джон Роуч Стрейтон – тот самый, что желал скорейшей казни Рут Снайдер, – был еще более непреклонным. Когда Стрейтон узнал, что губернатор и генеральный прокурор Индианы позволили своим тяжело больным близким выпить немного виски по предписанию врачей, он заявил: «Лучше бы они позволили своим близким умереть и умерли сами, чем нарушать присягу, данную ими при вступлении в должность».

В июне 1927 года Сухой закон казался чем-то незыблемым и вечным. Но до переломного момента оставалось совсем немного времени. Даже сам Уэйн Уилер не знал, что лето 1927 года станет для него не только самым худшим, но и последним в его жизни.

13

Наградив Чарльза Линдберга Крестом летных заслуг 11 июня, Калвин Кулидж не захотел задерживаться в Вашингтоне. Как только появился удобный повод покинуть собрание, он вместе с миссис Кулидж отправился на вокзал Юнион-Стейшн, где их, а также небольшой отряд журналистов и сопровождавших президента лиц (всего семьдесят пять человек, а также две колли и ручной енот по имени Ребекка) ожидал специальный поезд. Этот поезд отправлялся в Южную Дакоту, где президент планировал провести долгий летний отпуск. Кулидж страдал от хронического несварения и астмы, и поэтому был рад покинуть душный Вашингтон. Администрация президента впервые переезжала в такое удаленное место.

Фактическим местопребыванием правительства США в следующие три месяца было здание школы в Рапид-Сити. Сами Кулиджи проживали в тридцати двух милях от нее, в резиденции под названием «Государственный охотничий дом» у подножия горы Харни в природоохранном парке Кастер. «Государственный охотничий дом», по сути, представлял собой небольшое строение, где были только гостиная и спальня с ванной по коридору. Но Кулиджи не жаловались. В те времена все было проще, чем сейчас.