Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Соблазн заработать на сомнительных схемах охватывал не только американцев. Под давлением Соединенных Штатов Канада запретила своим пивоварням и винокуренным заводам продавать продукцию жителям США, но вечно изобретательные контрабандисты нашли для себя удобный плацдарм на небольших островах Сен-Пьер и Микелон к югу от Ньюфаундленда. По прихоти истории они оставались владениями Франции с 1763 года и потому находились вне юрисдикции США и Канады. Буквально за один день Сен-Пьер и Микелон стали крупнейшими в мире импортерами алкогольной продукции. Туда завезли три миллиона бутылок шампанского, а также большую партию высококачественных бренди, коньяка, кальвадоса и других спиртных напитков, что сделало их крупнейшим заморским рынком Франции.

Когда американские власти попросили объяснить, как четыреста тысяч жителей островов неожиданно стали ценителями алкоголя, губернатор островов невозмутимо ответил, что не заметил особого всплеска потребления, как и не заметил возникновения двух дюжин больших новых складов по хранению этой продукции у главного порта на острове Сен-Пьер, но пообещал разобраться. Некоторое время спустя он признал тот факт, что запас алкоголя на островах Сен-Пьер и Микелон немного увеличился, но уверил, что весь он предназначен для продажи на Багамских островах, где употребление алкогольных напитков легально. Просто эта продукция временно хранится на Сен-Пьере.

Сухой закон также породил лицемерие в огромных масштабах. Летом 1926 года полковник Нед Грин, глава отделения Департамента запрета в Северной Калифорнии, был отстранен от должности, когда обнаружилось, что он проводил коктейльные вечеринки прямо в своей администрации в Сан-Франциско. «Меня давно нужно было отстранить», – признался он.

Не слишком усердно следили правительственные чиновники и за конфискованными партиями алкоголя. Летом 1920 года со склада в Чикаго бесследно исчезли 134 000 галлонов виски – 670 000 бутылок. Сторожа уверяли (правда, не очень убедительно), что ничего не слышали и не видели во время своей смены. Судя по национальным отчетам, к тому времени, когда в 1933 году Сухой закон был отменен, с правительственных складов пропало около 50 миллионов галлонов виски.

Обеспечивать исполнение постановлений, принятых в рамках Сухого закона, было почти невозможно, потому что они изобиловали различными ошибками и недочетами. Врачи могли легально выписывать своим пациентам алкоголь в лечебных целях, и они радостно ухватились за эту возможность, получая от этого занятия к концу 1920-х годов 40 миллионов в год. Как писал журнал «Нью-Йоркер», врачи часто просто давали пациентам незаполненные бланки рецептов. (На той неделе, когда Линдберг вылетел в Париж, уполномоченный по соблюдению Сухого закона Джеймс М. Доран подписал постановление об увеличении производства виски в медицинских целях на дополнительные три миллиона галлонов в год. Когда был задан вопрос, не слишком ли много производится виски для таких не очень обычных целей, представитель Министерства финансов ответил, что запасы быстро истощаются «из-за испарения».)

Религиозным организациям разрешалось делать запасы алкогольных напитков для ритуальных целей, и этот рынок сбыта тоже оказался немаленьким. Один винодел из Калифорнии предлагал четырнадцать типов вина для причастия, в том числе портвейн и шерри. Вообще за четыре первых года действия Сухого закона площадь земель, отданных под виноградники, значительно увеличилось – с 100 000 акров до почти 700 000 акров, и вовсе не потому, что потребители вдруг стали есть больше винограда и изюма. Произошло это из-за прекращения импорта вина, в результате чего возрос спрос на домашний виноград.