Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Нет, все обстояло иначе, – Уэдж прекратил пародировать Спандрела, но явно придерживался общей для них обоих точки зрения, – когда ты был издателем и только издателем. Ты заключал с типографией отдельный контракт на выпуск каждой книги, и только. Для тебя не являлось жизненной необходимостью, чтобы авторы непрерывно поставляли тебе свои произведения. Но в нынешних условиях издатели стали одновременно и владельцами типографий, а это значит, что у тебя на шее висят сотни тонн жутко дорогих печатных станков, которые, во‑первых, не должны простаивать, а во‑вторых, с каждым годом устаревают… – Внезапно ему словно наскучила эта тема, и он замолк, сосредоточившись на еде.

– Трудно не понять вашу озабоченность, – подхватил Уинтер, и Эплби понял, что разговор на этом не иссякнет. – Не сомневаюсь, что современные университеты не удовлетворяют ваших потребностей. Но человек с университетским образованием, – он метнул взгляд в сторону мистера Элиота, поскольку заговорил о творческой манере любимого поэта хозяина дома, – больше не начинает рифмовать, едва поднявшись с постели, чтобы к концу семестра непременно издать сборник стихов. Если уж говорить до конца откровенно, то у нас выработалось более критическое отношение к написанному нами, чтобы издавать все подряд. Но, как я уже сказал, любому понятен и ваш подход к делу. Печатные станки не должны простаивать – таково уж их предназначение. Остановите печать! Есть материал – срочно в номер! Для того чтобы вы отдали подобный приказ, должно произойти громкое убийство или поздние скачки закончиться с сенсационным результатом. Но притормозить работу печатных машин, потому что писатель не удовлетворен качеством своего труда, – такое практически невозможно себе представить. Слишком уж много создаст неудобств, и к тому же вы понесете убытки. – Он снова отхлебнул вина, но жест показался несколько театральным, необходимым для эффектной паузы. – Вот вам, к примеру, сын нашего хозяина. Тимми Элиот.

При чем здесь Тимми Элиот, никто сразу не понял, что только усилило общий интерес. «Этот человек, – снова подумал об Уинтере Эплби, – пользуется риторическими приемами застольной беседы гораздо лучше, чем ножом и вилкой».

– Вполне вероятно, что Тимми обладает литературным складом ума. Когда узнаешь его получше, замечаешь, что он умеет наблюдать за собой и за другими людьми как бы со стороны, независимо и беспристрастно, а ведь этот навык – один из основных для создателя художественной литературы. Он часто проявляет изобретательность и фантазию – еще одно необходимое свойство творческой личности. В былые времена он мог бы стать одним из многочисленных наглецов, мнящих себя драматургами, а быть может, из него вышел бы и подлинный поэт, пусть не из первого ряда стихотворцев. Однако вы совершенно правы. Университетская атмосфера навевает ему пресыщенность литературой, и потому он ищет для себя иной род деятельности. Он и пальцем не пошевелит, чтобы ваши печатные станки не заржавели. Сейчас Тимми подумывает о карьере в Министерстве иностранных дел или о чем-то подобном. Вполне вероятно, совсем скоро ему эта работа наскучит, но на сегодняшний день таковы его планы. И это вовсе не значит, что Тимми – сноб. Просто такова ныне общая тенденция. – Уинтер бросил взгляд на Эплби, потом на странное чучело, подвешенное к потолку, прежде чем взяться за свою тарелку. – Миссис Моул, могу я загадать вам загадку? Закройте глаза и скажите, сколько лап у паука.

– Тридцать семь, – дал за нее странный ответ мистер Уэдж и с наслаждением приложился к бокалу.

Вероятно, из-за особого пристрастия, питаемого Джеральдом Уинтером к спарже, которую только что подали, разговор на их стороне стола временно прервался. И Эплби переключился на происходившее в другом его конце.

– Пятнадцать процентов от пяти тысяч, – быстро говорила сидевшая там толстая женщина. – Двадцать процентов от десяти тысяч и двадцать пять от всего, что больше этого. Понимаешь?