Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– А это будет правдоподобно? – напустив на себя наивность, спросил Эплби.

– Дайте мне три месяца, и читатель воспримет это как Священное Писание. Овероллу придется внести в свои рукописи кое-какие изменения, и у всех возникнет отчетливое впечатление, что он идет по стопам Элиота. А тогда появится шанс и его использовать для пользы дела.

– Быть может, я старомоден, – сказал Уинтер, – но не слишком ли это жестоко в отношении Оверолла?

– Наш дорогой старый друг Гиб. – Уэдж даже вздохнул от избытка благожелательности, хотя явно подразумевал, что ради жизненных благ людям приходится чем-то жертвовать. – Если бы нам удалось подтолкнуть его на уровень писателя, хотя бы отдаленно, хотя бы на треть близкого к автору Паука, он мог бы и тогда достаточно крепко встать на ноги.

– Меня не оставляет ощущение, – Уинтер искоса, но не скрываясь, смотрел на Эплби, – что мы окружены тайнами. Однако поймите правильно: я имею в виду, если использовать выражение миссис Моул, мистерию книг. В Бодлианской библиотеке[81] книги ведут себя самым примерным образом. Лично я никогда не подлавливал их на коварстве, бестактности или бесстыдстве. Или взять тот же читальный зал Британского музея. Вас что-то могло смутить в их поведении там? Со мной такого не случалось. Но стоит оказаться в большом книжном мире… – Он оставил повисшим в воздухе конец своей велеречиво дурашливой фразы.

Эплби тем временем перебирал в памяти все, что помнил об Александре Поупе. Тот ведь написал длинную сатирическую поэму «Дунсиада», в которой жестоко высмеял скучных и непопулярных поэтов восемнадцатого века. Что было с его стороны не слишком благородно и снисходительно к менее удачливым коллегам, поскольку сам Поуп стал богатым человеком благодаря именно литературной профессии. Хотя и в своей более высокой сфере, он, по сути, походил тогда на сегодняшнего мистера Элиота. Это давало повод задуматься, и он снова обратился к миссис Моул:

– Как я понял, Оверолл приехал сюда сегодня в чисто рекламных целях, играя роль прежде блуждавшего метеорита, который постепенно втягивается в звездную орбиту Паука. – Видимо, атмосфера Раст-Холла располагала к употреблению цветистых, хотя и не совсем точных, метафор. – Но что вы скажете о его отношении к хозяину? Мне в ваших словах послышался намек, что он не слишком доволен тем оборотом, который приняли события.

Миссис Моул нервно огляделась по сторонам. Но вечеринка уже набрала обороты, гости разгорячились, стали словоохотливее, и их разговор тонул в общем застольном шуме.

– Мне кажется вполне естественным, – сказала она, осторожно подбирая выражения, – что мистер Оверолл пребывает не в лучшем настроении. Но он вообще человек угрюмый по натуре. Зато мистер Элиот умеет себя вести безупречно в любой ситуации…

– Именно этот аспект и привлек мое любопытство, – продолжил Эплби, поскольку уже почувствовал, что отношение миссис Моул к мистеру Элиоту, если брать пример из жизни небесных светил, могло походить на сияние невзрачной Луны отраженным светом великого Солнца. – Мистер Элиот не мог дать Овероллу другого повода для личной и глубокой неприязни?

– О, нет! Ни в коем случае!

В восклицании миссис Моул послышалось чуть заметное стремление выдать желаемое за действительное. И Эплби сделал новый заход на цель – еще более деликатный, поскольку речь шла о вещах действительно щекотливого свойства.