Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Мне просто показалось, что в самом облике мистера Элиота присутствует нечто, способное вызывать раздражение у людей такого склада, как Оверолл. Я, разумеется, слишком мало его знаю, чтобы сформировать основательное суждение. Вероятно, такой эффект производит сам по себе Раст-Холл, как и эта окружающая хозяина армия друзей или его интерес к антиквариату. Если вывернуть факты наизнанку, то мистера Элиота можно представить в виде преуспевающего, но все же дилетанта, человека, случайно попавшего в казино и сорвавшего банк. – Эплби внимательно пригляделся к пожилой леди, писавшей инсценировки по книгам Элиота. – Но при этом в глубине души он как будто презирает дело, которым занимается.

К величайшему облегчению Эплби, тиара легким отблеском обозначила согласие.

– Презирает – это, пожалуй, слишком сильно сказано, мистер Эплби. Просто мистер Элиот чрезмерно… – она сделала паузу, в смятении торопясь найти нужное выражение. – Он человек очень уж шекспировского склада, вот как я бы это описала. Я ведь упомянула, что недавно прочитала книгу о Шекспире? Так вот, создается впечатление, что некоторые нелепости театра его времени и примитивность вкусов публики иногда вызывали в нем раздражение, но ни в коем случает не презрение. А мистер Элиот, – миссис Моул с неприкрытым удовольствием ставила чуть ли не знак равенства между ними, – в этом смысле очень напоминает Шекспира. – Она сделала паузу, чтобы придать своим словам особое значение. – Но мне, конечно же, понятно, что вы имеете в виду. Сам по себе успех мистера Элиота может внушить недобрые чувства к нему со стороны многих, а он подчас любит создать ложное впечатление, будто романы даются ему с детской легкостью. К тому же, он имеет склонность… – Миссис Моул овладели сомнения, она покраснела и решила на этом прекратить разговор. – Но давайте все же не забывать, что сидим за столом, накрытым для нас мистером Элиотом.

Эплби, которому ненавязчиво напомнили, что он всего лишь гость, да еще и слишком любопытный, промолчал. Но ему на выручку пришел Уинтер.

– Вы абсолютно правы. Не стоит злословить о хозяине, вкушая от щедрот его, – пробормотал он. – Но все-таки нам бы очень хотелось разгадать секрет малоприятных шуток, объектом которых он стал, а потому необходимо собрать в единое целое любую доступную информацию. А кому это интересно, кроме нас?

Он выразительно указал глазами на собравшихся за столом, показывая, насколько они изолированы от остальных; даже Уэдж был сейчас целиком поглощен беседой с одним из своих соседей.

– Хорошо, – кивнула миссис Моул. – Если вы так считаете. Я лишь хотела сказать, что в мистере Элиоте иногда проявляется склонность – этому даже трудно подобрать определение… К легкой форме садизма, что ли. – Но она тут же нашла возможность придать своим словам более невинный смысл и добавила: – Мистер Элиот – человек утонченный и очень сложный.

Эплби немедленно заметил в глазах Уинтера выражение не столько удивления, сколько откровенной неприязни и возмущения, а потому поспешил вставить свою реплику, заведомо содержавшую более сдержанную реакцию:

– Вы хотите сказать, – спросил он, – что мистер Элиот подчас испытывает желание привязать бенгальский огонь к кошачьему хвосту? Или нечто в этом роде?

Миссис Моул пришла в негодование.

– Разумеется, нет! Ничего подобного! Как вы вообще могли себе представить такое? Я лишь имела в виду, что иногда он находит занятным поддразнивать людей и отпускать ироничные замечания, которые могут быть им неприятны. Лично я считаю это, – миссис Моул вновь сбилась на странную логику бывшей школьной директрисы, – всего лишь еще одним проявлением общего литературного склада его характера.

– И пользуясь своим литературным складом, – все-таки не выдержал Уинтер, – мистер Элиот считает возможным издеваться над людьми? Вот это уже интересно. Уверен, что мистер Эплби, как и я, сразу подумал о Поупе.