Так крошится печенье - Джеймс Хедли Чейз (1965)

Лепски в нерешительности стоял у машины. Чтобы окончательно утвердиться в своей догадке, ему требовалось проверить одну небольшую деталь. Стоит ли это делать? Если его версия неверна, шеф не погладит его по головке, а если верна…

Лепски решительно сел в машину и завел мотор. Его путь лежал в сторону шоссе 4А, ведущего в Майами.

Ведя машину быстро, но осторожно, Лепски оставил позади загруженные транспортом улицы города и, свернув на шоссе, взглянул на часы. Было 10.36. В управлении он должен быть в 11.30. Да-а, чтобы вернуться к этому времени, придется словчить.

Лепски заметил патрульного полицейского на мотоцикле, следившего за движением. Лепски подъехал к нему.

— Привет, Тим. Слушай, у меня срочное дело. Ты организуешь мне зеленую улицу? Остановка у школы Грэхема в Майами. Хорошо бы добраться туда ровно за тридцать минут.

Дорожный полицейский ухмыльнулся, нажимая на стартер.

— За тридцать не получится, — ответил он. — Тридцать восемь с половиной минут, если не отстанешь от меня.

Кивнув, Лепски пропустил полицейского вперед, тот включил сирену и, когда все движение сместилось вправо, повернул ручку газа.

Выжимая до упора педаль газа, Лепски подумал, что шеф пришел бы в бешенство, увидев его мчащимся в Майами со скоростью сто двадцать четыре мили в час. Прямая, как стрела, автострада, казалось, исчезала под летящими колесами. Машины, которые он обгонял, словно серые тени, вздрагивали от тугой струи воздуха, когда он проносился мимо. Лепски пригнулся, вцепившись в руль, взгляд его был прикован к спине патрульного полицейского. Детектив держался от него на расстоянии пятидесяти ярдов и, когда скорость увеличилась до ста тридцати миль в час, с некоторым страхом подумал, что, если лопнет передняя шина, наградой ему будет лишь очень скромный гроб и глубокая яма в земле.

Через двадцать минут они уже подъезжали к концу автострады, и полицейский дал знак рукой, чтобы Лепски снизил скорость. После бешеной гонки по шоссе скорость семьдесят пять миль в час, с которой они въехали в Майами, казалась черепашьим шагом. Спустя шестнадцать минут они чинно катили по подъездной дорожке к школе Грэхема.

Лепски заглушил мотор и вышел. Он не очень твердо держался на ногах, но бодро улыбнулся патрульному полицейскому, который ответил ему довольной ухмылкой.

— Отличная езда, Тим, — сказал Лепски. — Повторить бы. Придется тебе отвезти меня назад, когда я здесь разделаюсь с делами.

— О’кей. На обратном пути сократим несколько минут. Шоссе не будет так загружено.

Лепски поднялся на крыльцо и нажал на звонок. Дверь открыл сам доктор Грэхем.

— Доброе утро, сэр, — поздоровался Лепски. — Полиция Парадиз-Сити. Думаю, вы могли бы мне помочь. Разрешите войти?

Грэхем кивком пригласил полицейского внутрь.

— Надеюсь, это не займет много времени, офицер, — сказал Грэхем, направляясь в свой кабинет. — У меня назначена встреча.

— Я не задержу вас, сэр, — ответил Лепски, садясь на предложенный ему стул. — Я навожу справки об одной из ваших учениц, Норене Марш-Девон.

Грэхем удивленно посмотрел на Лепски:

— Она у нас больше не учится. Она…

— Да, я знаю. Скажите, доктор, она ведь носила очки?

— Да, носила.

— Могла ли она читать без них?

— Конечно нет. Она всегда их носила. Не понимаю. Что…

— Оправа очков была из голубого пластика? — снова перебил его Лепски.

— Да, да, припоминаю, — задумчиво ответил Грэхем, — оправа была голубая, а вот насчет пластика не берусь утверждать. Не могли бы вы объяснить, почему вы задаете эти вопросы?

— У нас есть причины полагать, что неизвестная девушка, которую нашли убитой в Коралловой бухте, — это Норена Девон, — мрачно проговорил Лепски.

Грэхем остолбенел, потрясенный:

— Боже мой! Что вы…

— Вопросы задавать буду я, доктор, — решительно остановил его Лепски и достал из бумажника фотографию Алджира. — Вы когда-нибудь видели этого человека?