Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан (2011)

— Разве у тебя нет более важных дел? — набросилась она на него. — Что это за лошадь? Подарок? Тогда иди и передай его, и граф тут же представит тебя королю, это поможет нашему делу.

Лекарь нахмурился.

— Женевьева, ты снова ведешь себя несдержанно! — упрекнул он ее. — Не следует ли сказать: «Спасибо, Фламберт, за то, что ты скакал всю ночь напролет, чтобы прибыла помощь моей подруге?»

— Я подозреваю, что он скакал всю ночь, чтобы прибыла помощь его подруге — или же девушке, которую он считает дамой своего сердца! — воскликнула Женевьева. — И это…

— Разве это так плохо? — осторожно спросил лекарь. — Однажды ему нужно будет жениться, Женевьева, он ведь хочет унаследовать крепость.

Женевьева закусила губу.

— Вы действительно верите, господин Жером, что тогда еще будет существовать Монтальбан? Монфор захватывает один город за другим. А граф больше говорит, чем сражается.

Лекарь пожал плечами.

— Ну, теперь на его стороне будет сражаться и владыка Арагона… Будем надеяться на лучшее, Женевьева! Ну а теперь расскажи мне о девушке, которой я должен заняться…

Немного запыхавшись, Жером де Париж медленно шел по длинным коридорам женских покоев крепости.

— Она из рода Орнемюнде? Так сказал Фламберт. Я слышал об этом роде. Откуда она? Тюрингия?

Женевьева покачала головой.

— Франкония, господин. София Орнемюнде из Лауэнштайна.

Лекарь всегда умел хорошо скрывать свои чувства. Это было необходимо ему как еврею, чтобы выжить в христианских общинах, да и при мавританских дворах тоже. Однако ему едва удалось сдержать удивленный возглас, когда он впервые услышал имя своей пациентки и увидел ее лежащей на кровати. Сходство с Лютгарт Орнемюнде поражало — тем более что он знал Лютгарт до того, как она после непродолжительного и несчастливого брака в отчаянии окунулась в безнадежную любовную связь с Роландом Орнемюнде. До того, как она стала искать утешения в вине, и до того, как она сосредоточила всю свою ненависть на приемном сыне и его жене Герлин. Когда много лет назад Лютгарт юной девушкой прибыла в Лауэнштайн, она выглядела такой же милой и невинной, как и эта светловолосая малышка, мечущаяся в жару.

Наконец лекарь позволил себе отметить:

— Она… очень красива…

Графиня кивнула. Несомненно, она удивилась, что лекарь, едва удостоив ее внимания, сразу же занялся пациенткой, но сохраняла самообладание.

— Она также чрезвычайно благонравна, — все же сказала она строго. — Сокровище моего двора.

Лекарь понял свою оплошность и наконец поприветствовал Леонору с надлежащим почтением.

— Я не узнал вас, графиня. Прошу простить мое поведение.

Графиня отмахнулась.

— Постарайтесь вылечить девочку, тогда можете вести себя как вам заблагорассудится, — ответила она и зачарованно, как и Женевьева, стала наблюдать за тем, как лекарь доставал некоторые инструменты и умело осматривал Софию.

Наконец он еще раз проверил ее пульс и затем повернулся к графине и Женевьеве.

— Я не нашел никаких серьезных повреждений, — спокойно сказал он. — Она ничего не сломала, не теряет кровь, ее зрачки реагируют нормально. Однако рана немного воспалилась, и, вероятно, мне придется зашить ее…

— Зашить? — в ужасе спросила графиня.