Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

По идее хорошо бы окружить имение со всех сторон, но для этого нужно сотни три солдат, потому все семеро расположились в вытянутую линию, так можно держать под обстрелом людей у костров и, самое главное, выход из главного здания.

— Давай, — велел я молча, — план «Нерон»!

Мата Хари бесшумно пошла вниз. При такой чернильной темноте и без стелс режима никто бы не увидел, в непроглядной ночи ярко светят только два костра, у входа в казарму и перед барским домом.

Минута долгого ожидания, затем на крыше дома появился огонёк, затем на казарме, прачечной, кузнице. Конюшню велел не трогать, а то вдруг олухи в панике не успеют выпустить испуганных коней?

Выстрелы защелкали один за другим. Пламя только разгорается, погасить будет нелегко, зажигательная смесь должна выгореть сама по себе, она и в ведре с водой будет гореть, а до неё по горящей крыше никому не добраться.

Чем пламя ярче, тем бо́льший круг света, выстрелы стали звучать реже, за треском пожара их не слышно, только убитые падают, раненые истошно орут и мечутся, много пуль, к великому сожалению, идут мимо, а их так непросто вытютюливать каждую!

Я сам старался выщелкивать неподвижные фигуры, а это часовые на вышках, а ещё выскакивающие из дома, в их случае легко предсказать траекторию, по которой сбегают с крыльца.

Так я завалил четверых, плюс пятерых на вышках, а вот наши слишком увлеклись стрельбой по мечущимся в пожаре фигурам, получается слишком азартно и неприцельно.

Со стороны имения время от времени стреляют в нашу сторону, но это скорее от отчаяния и злости: мы в полной темноте, а они освещены пожаром, стреляй на выбор, как суетящихся кур.

Но постепенно стрельба с нашей стороны затихала, я понял, закончились патроны, а жаль, можно бы набить дичи намного больше. Василий стреляет экономно, однако патроны кончились и у него, я велел ему передать всем, чтобы так же незаметно отступали обратно к нашему грузовику.

В имение вернулись галдящие, возбужденные, с расширенными глазами и красными от восторга лицами. И хотя на этот раз без боевых трофеев, но каждый взахлеб рассказывал, сколько и как ловко сумел подстрелить этих идиотов, что носились вокруг горящей усадьбы, то пытаясь гасить огонь, то пробуя отстреливаться.

Серый рассвет окрасил восточную часть неба, я велел всем собраться во дворе перед крыльцом особняка, сам поднялся на пару ступенек, хотя вообще-то на рост не жалуюсь.

— Разбор, — сказал я наставительно, — будем делать после каждой операции. В целом успешно, два верхних этажа выгорели полностью, только стены и уцелели. Даже крыша рухнула, застрелены и погибли при пожаре примерно сорок-пятьдесят человек, узнаем точную цифру попозже…

Василий и Бровкин чуть переглянулись, не поворачивая голов, оба уверены, что в усадьбе противника есть мой человек. Наверное, он и пожары устроил.

— Отстрел противника, — продолжал я, — как теперь понятно, нужно начинать раньше. Я выдал вам больше сотни пуль, но попали в цель только треть. Знаю-знаю, в мечущихся туда-сюда на пожаре целить трудно. Но когда пуль осталось меньше, вы спохватились, начали бить точнее, это я тоже заметил.

Я сделал паузу, Василий вытянулся, ест меня взглядом, и, уловив мой кивок, сказал с чувством:

— Ваше благородие, вы хоть чуточку себя похвалите!.. Мы же под вашим командованием нанесли жуткий урон, а вернулись даже не поцарапанные.

— Я поцарапался, — возразил Антон. — Там такие заросли малинника! И через крыжовник лез напролом.

Все заулыбались, я сказал строго:

— В следующий раз будут настороже. Но и нам нужно сделать выводы.

Василий снова поднялся.

— Ваше благородие, но их нападение мы сорвали?

— На время, — согласился я. — Теперь подкопят силы, изменят тактику и… атакуют! Так что нужно готовить и оборону.