Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Жаль. Мне так хотелось вам помочь. У вас появились бы лёгкие деньги и возможность жить в блестящей столице, посещать балы, совращать красавиц, быть завсегдатаем модных салонов, ресторанов, кафешантанов! А здесь зимой и летом грязь, уж молчу про весну и осень… Что здесь делать молодому красивому юноше?

— Нет, — ответил я посмотрел ему в глаза. — Нет.

Он понял, поднялся, сказал почти дружески:

— Вас ждут тяжёлые времена.

— Всё пройдет, — ответил я, процитировав надпись на кольце Соломона. — И снова засияет солнце.

Он кивнул, руку на прощанье подавать не стал, что близко к объявлению войны, молча направился к выходу. Я проводил до крыльца, уже с него смотрел, как садится в автомобиль. Водитель тут же развернулся в сторону ворот. Тадэуш вылезать из будки не стал, что-то подвигал там, и створки медленно и торжественно раздвинулись.

Автомобиль выметнулся на дорогу, я проводил его взглядом и сказал невесело:

— А вот это уже серьёзный противник.

Василий тут же оказался рядом, уточнил:

— У него больше людей?

— Чем у Гендрикова? Во много раз. Только в имении почти сотня бойцов.

Он озадаченно присвистнул.

— Тогда кранты, если вздумает…

— Уже, — сообщил я. — Держи ребят в полной готовности.

— Выслать разведку поближе к его логову?

— Не надо, — ответил я. — Всё узнаем. Вовремя.

Он покосился в недоумении, но смолчал, уже видел странные совпадения, когда я как-то угадывал действия противника.

Я держался, но на душе хреново. Гендриковы — крепкие орешки, но Карницкие это вообще Эверест, могучий Род, у них и сильной родни море, и богатство, а вместо дружины почти армия.

С ним не потягаешься, а как ладить — непонятно.

Глава 10

С тяжёлыми думами о Карницком приступил к проблеме маскхалатов, надо с Генриковыми как-то разобраться. Как и предполагал, пришлось шить самим, стряпуха только помогала, насобирав по имению старое полотно серого цвета, и несколько рогож.

Солнце уже закатилось, небо и днём закрыто грязно-серыми тучами, а с наступлением ночи же наступила полнейшая темнота.

Я вздохнул, надо спешить, велел то, что называю маскхалатами, хотя какие это маскхалаты, закрасить чем угодно в грязно-серый и зелёный, пусть даже сажей. Получилось семь, нет не костюмов, а просто накидок. Объяснив и повторив трижды зачем и для чего, усадил на грузовик семерых лучших стрелков, это моя старая гвардия плюс Иван Бровкин и двое из его команды.

Во владениях Гендриковых остановились за полверсты от имения, чтобы там не услыхали шум, велел наломать веток с ближайших кустов и понатыкать в свои рогожи и накидки, чтоб даже вблизи казались кустами.

Иван Бровкин первым сообразил, смотрит с восторгом, понятно же, это грубейшее нарушение всех воинских правил, принято идти в атаку сомкнутым строем во весь рост, несмотря на стрельбу из ружей и пушек, но в лежачего и попасть труднее, да и самому стрелять удобнее.

— Мы не армия, — повторил я в который раз, — мы силы специального назначения!.. Мы сильнее, мы опаснее!.. Мы можем то, с чем не справится никакая армия!.. А теперь тихо, крадучись — на позиции!

Мата Хари отслеживает движение в имении, я зафиксировал положение каждого бойца в охране, все на местах, но никто не бдит, винтовки в углу, кто-то пьет, в одном месте при свете костра играют в карты, а почти половина часовых откровенно дремлет, а то и спит. Никто нападения не ждет, все знают, завтра-послезавтра пойдут грабить совершенно беззащитного соседа, нужно только приготовить вещмешки побольше.

— Никто не стреляет, — предупредил я, — без сигнала!..

— Какой сигнал? — спросил Тадэуш.

— Пожар, — сообщил я.

Его глаза округлились, но кивнул молча, всё так же молча вся семёрка, крадучись, подошла к ограде, окружающей двор с расположенными в нём зданиями, центральным домом в три этажа и одноэтажными прачечной, кузницей, конюшней.