Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Нет! Нельзя жевать и слушать музыку, это непристойно.

— Хорошо-хорошо, — согласился я. — А когда закончим?..

Она вздохнула, посмотрела на меня всё ещё строго, но уже несколько смущенно, сдавая позиции.

— Но только когда закончим!

С обедом покончили быстро, желудки у нас, слава Богу, ещё молодые и жадные, а зубы на месте. Служанки подали десертное печенье и кофе в красивых чашках с гербом Гендрикова, на что Сюзанна сразу обратила внимание, после чего несколько странно посмотрела на меня, но я невинно брал сахарное печенье и отпивал кофе мелкими глотками, мало ли у кого вороватый управляющий получил эти чашки за услуги.

— Что изволите послушать?

Она поинтересовалась:

— А что у вас есть?.. Ах да, мы не в Греции. Тогда… тогда, по-вашему выбору!

Я задумался, вот здесь поймала, надо же только нечто не забегающее дальше середины девятнадцатого века… хотя, конечно, я же встретил суфражисток «Травиатой», которая ещё не дошла до России, могу любую песню, если там про любовь или природу, или даже танцевальную музыку…

Увидел её красноречивый взгляд, велел спроецировать на стену первенство мира по классическому вальсу.

Стена превратилась в огромную стену, вокруг сотни прекрасно одетых людей в духе той эпохи, когда зарождался вальс, грянула музыка.

Сюзанна встрепенулась, собралась досмотреть, что я им дразняще показал только краешком, но сейчас вроде бы другие пары, да и год другой, мой приказ был общим, по рандому выпал именно этот чемпионат, для меня все танцы просто танцы.

Сюзанна затаила дыхание, а я молча дал знак служанкам, что можно убирать со стола. Обе тоже с раскрытыми ртами и вытаращенными глазами, едва не роняя тарелки, унесли их, вернулись принесли ещё кофе, а печенье я жестом велел оставить.

Когда пошла третья пара танцоров, я сказал скучающе:

— Ваше сиятельство, но это же всего лишь вальс… Не изволите ли взглянуть на что-то другое?.. Полонез, гавот, пасодобль…

Она встрепенулась.

— Пасодобль?.. Даже не слышала…

— Старинный испанский танец, — пояснил я. — Имитирует корриду, каждый год проводятся чемпионаты лучших танцоров. Как-то смотрел, очень красиво, но так и не понял, кто из них изображает быка, танцор или его партнерша… Или танго, этот ещё красивше…

Она торопливо кивнула, уже начиная плыть под наплывом океана информации.

— Покажите это… танго!

На экране мгновенно сменился зал, освещение, а как одета публика и не разберешь, там темно. На ярко освещённую сцену вышли двое: стройный мужчина и элегантная женщина в длинном до пола бальном платье, но с разрезом от бедра, на что Сюзанна ахнула и вытаращила глаза.

Дальше шел такой привычный для меня танец, но Сюзанна ахала, отшатывалась, закрывала глаза и тут же всматривалась в танцующую пару так, словно уже заменила партнершу, что вообще-то экс-чемпионка какого-то баттла, закусывала губку, дергала сжатыми кулачками, а когда те закончили и покидали сцену под аплодисменты зала, вскрикнула:

— Вадбольский!.. Но это же непристойно!.. Как танцевали, как танцевали!

Я сдвинул плечами.

— Это латиносы, у них все танцы страстные, откровенные, а то и вовсе, простите за грубое слово, с эротичными элементами. Но всё-таки красиво… Хотите, фокстрот? Это медленно и скучно, но тоже красиво.

И, не дожидаясь её кивка, перевёл взгляд на стену, где разворачиваются командные соревнования Северной Америки, родины фокстрота. На сцену вышел стройный мужчина в смокинге… нет, вообще во фраке, с другой стороны появилась женщина в белом платье, спина открытая, как и руки, зато подол до полу, однако от бедра обязательный разрез, иначе как танцевать, да и смотреть не так интересно.

И снова Сюзанна взглядом перенеслась в тот мир, впитывала каждое движение, каждый жест, а я наблюдал за нею с сочувствием.

Наконец, когда танец закончился, она сказала горячо: